— Привяжи их к рамам, — велел он демантру.
Надсмотрщик быстро и ловко сорвал с рабынь их жалкую одежду и подвесил всех троих на рамы, защелкнул железные замки на руках и ногах. Потом, повинуясь жесту Чарда, подвел к животу каждой из рабынь закрепленные на коленчатой штанге серебряные чаши для сбора крови. Чард вытащил из ларца камни и положил по одному камню в каждую чашу.
— Возьми секач и начинай, — приказал он надсмотрщику.
Д’арун взял с подставки тяжелый, с лезвием в четыре пальца шириной секач, подошел к светловолосой рабыне, посмотрел секунду в ее полные ужаса глаза, и одним отработанным за годы ударом вскрыл грудную клетку жертвы. Струя алой крови хлынула в чашу, омочив камень. Чард в это время читал заклинание Чистых Образов, помогающее определить истинную сущность предмета.
— Ничего, — сказал он с досадой, глядя на камень, торчащий из пузырящейся крови. — Вторая!
Демантр глубоко рассек грудную клетку рыжей рабыни. И тут случилось странное: камень в чаше с громким треском раскололся на две половинки, едва кровь коснулась его. Это озадачило Чарда, он подошел ближе и, брезгливо повернув камень в чаше, осмотрел его. Трещина прошла ровно по вертикальной оси камня.
— Никогда не видел ничего подобного, — пробормотал маг. — Внутри какие-то пустоты. Похоже на туф, но это что-то другое. И почему он раскололся?
Он обошел мертвых рабынь, обмякших в цепях. Приподнял за волосы голову светловолосой, чтобы рассмотреть рану, потом подошел к рыжей. Ему все стало ясно. Сердце первой рабыни осталось целым, а у второй тесак Д’аруна рассек его пополам.
Вот почему треснул второй камень. Мистический Отклик, явление редкое и необъяснимое. И происходит оно лишь, когда откликающиеся друг на друга артефакты имеют близкую природу.
— Рисс прав, — сказал сам себе Чард. — Д’арун, отвяжи девку.
Демантр раскрыл оковы на запястьях последней рабыни, и та упала ему на руки — она была в глубоком обмороке. Чард несколько раз хлопнул ее по щекам, покачал головой.
— Подай мне зеленый флакон с маленького столика, — велел он надсмотрщику.
Во флаконе была едкая соль. Рабыня очнулась, заскулила, тараща остекленевшие от страха глаза.
— Ну, ну, успокойся, — велел Чард, ласково потрепав ее по щеке. — Ты жива и все кончилось. Сейчас ты уснешь и все забудешь. Все будет хорошо.
Заклинание подействовало быстро, рабыня уронила голову и задышала ровно и спокойно.
— Отнеси ее обратно, — велел Чард. — Когда проснется, пусть ее покормят. А потом возвращайся и прибери тут.
Он вернулся в кабинет в приподнятом настроении. Положил последний, третий камень на стол и налил себе вина. Итак, наконец-то ему удалось увидеть то, о чем лишь глухо упоминали древние легенды, и чему до сих пор не было никаких доказательств.
Астриэли. Именно так называются эти артефакты. Прежде Чарду ни разу не приходилось их видеть. Лишь в древнейших сидских легендах Второй эпохи есть упоминание о них. В этих легендах говорилось, что, почувствовав приближение смерти, Первосозданный поднимался высоко в небо. Выше облаков, почти до самых звезд. Там он и уходил в Вечность, а тело падало вниз и сгорало в очищающем пламени. Оставались лишь обугленные кости и астриэль — сердце Первосозданного, оплавленное и превратившееся в камень. И тогда веровавшие в Первосозданных шли к месту, куда упала падающая звезда, находили останки и предавали их погребению…
И вновь у Беннона Чарда появилось неприятное ощущение, что Айнон Белеш не говорит ему всей правды о Драконеуме. Что-то скрывает. Что-то очень важное. Сказать ему о находке Бьешема, посмотреть, какая будет реакция?
Или не стоит?
Допивая вино, Беннон Чард решил, что не стоит.
Глава 26
Лектику Чарда заметили задолго до того, как рабы внесли магистра на Церемониальный плац — дворецкий Колхан уже стоял у парадных дверей в самой почтительной позе, встречая регента.
— Его величество на прогулке, — сообщил он. — Позвольте проводить вас, магистр Чард.
Маг сухо кивнул. Колхан повел его в Охотничий парк, любимое место прогулок короля. Чард еще издалека увидел толпу разодетых и увешанных драгоценностями придворных — они стояли у кроличьих клеток. Его величество Рогер, одетый в костюм лучника, держал на руках белоснежного пушистого кролика и беседовал со смотрителем дворцового крольчатника Гильдом. Рядом с ними стояли канцлер Борк, и паж, наряженный оруженосцем, с королевским луком и колчаном в руках.