В речи о «14 пунктах», названных позднее 3. Бжезинским впрыскиванием в европейскую геополитику американского идеализма, подкрепленного американским могуществом, тема России была центральной. «14 пунктов» Вильсона включали такие демократические принципы, как отказ от тайной дипломатии, свободу судоходства на морях вне территориальных вод как в мирное, так и в военное время, свободу международной торговли, справедливое разрешение колониальных проблем при непременном учете прав и интересов населения колоний, сокращение вооружений до предельного минимума[103]. Программа затрагивала и конкретные вопросы европейского урегулирования: безусловный вывод германских войск с оккупированных территорий, восстановление Бельгии, возвращение Франции Эльзаса и Лотарингии, исправление границ Италии на основе национального принципа, предоставление Сербии выхода к морю, создание независимого Польского государства в этнических границах, обеспечение автономии народам Австро-Венгрии и Османской империи.
Шестой пункт призывал освободить всю территорию России, урегулировать затрагивающие ее вопросы так, чтобы гарантировать ей полное и свободное содействие со стороны других наций в независимом определении своего политического развития и национальной политики, обеспечить ей прием в сообщество свободных наций при том образе правления, который она сама для себя изберет, и всяческую поддержку во всем, в чем она нуждается. И для большевиков, и для их противников послание Вильсона оказалось — в каждом случае по-своему — неприятным сюрпризом. Большевикам, по мнению В. Л. Малькова, трудно было объяснить себе самим и народу подкупающую искренность, антиимпериалистическую и миротворческую патетику ведущей капиталистической державы. Возникла даже иллюзия возможного признания большевистского эксперимента[104]. Однако называя план Вильсона ловушкой, исследователь полагает, что Вильсон стремился выйти на решение, ставившее Россию в положение страны, замкнутой на свои внутренние (главным образом национальные) проблемы вплоть до победы в войне, а по возможности и дальше. Подлинный смысл затеянной Вильсоном и его помощником полковником Э. М. Хаузом интриги состоял в подключении большевиков к подрыву изнутри русской великодержавности при сохранении, по крайней мере номинально, территориальной целостности России (за исключением Польши, Финляндии и возможно Украины). Особенно резких порицаний американский президент удостоился со стороны русской внутренней и внешней эмиграции. Предложения Вильсона были основаны на исследованиях, проводившихся группой таких экспертов, как У. Липпман, С. Мезес, Д. Миллер и др., которые собирали материалы для будущей мирной конференции, и были скорректированы президентом после замечаний полковника Хауза. С союзниками эти предположения согласованы не были.
Дружелюбный тон речи Вильсона советские руководители не заметить не могли, однако о признании советского правительства и помина не было. 11 января 1918 г. во время беседы с Лениным, тема которой была речь американского президента, Р. Робинс и Э. Сиссон настойчиво пытались обратить внимание лидера большевиков на дружественное отношение В. Вильсона к советскому правительству, тот, в свою очередь, спросил, почему же в таком случае Соединенные Штаты не признают Советскую Россию официально[105]. Несмотря на то, что Ленин казался искренне довольным, было очевидно, что он считал Вильсона не своим единомышленником, а лишь справедливым и терпимым классовым противником. Тем не менее Ленин назвал речь громадным шагом в сторону мира на земле и не возражал против ее распространения. Газета «Правда» опубликовала большую часть речи Вильсона, снабдив ее замечаниями, «Известия» напечатали ее полностью с благожелательными комментариями редактора. Речь Вильсона широко распространялась как внутри России, так и среди германских войск. Американский журналист Альберт Рис Вильямс, работавший с Джоном Ридом в информационном бюро в отделе международной революционной пропаганды при МИД, вспоминал, что «14 пунктов» Вильсона распространялись на фронте вместе с листовками и газетами, «слова президента-златоуста разбрасывали в германские траншеи или вручали немецким и австро-венгерским солдатам на указанных точках, где происходило братание, газеты отправлялись в лагеря для военнопленных по всей России»[106].
103
См.: Системная история международных отношений: события и документы, 1918–2003: в 4 т.: М., 2000. Т. 2: Документы 1918—1940-х годов. С. 27–28.
106