5 января 1918 г. — день разгона Учредительного собрания — стал определенным рубежом во взаимоотношениях России и стран Запада. Советское правительство заявило правительству Великобритании о намерении назначить своего представителя в Лондон. В случае отказа, под вопрос было бы поставлено пребывание английского представительства в России. Полный разрыв с большевиками мог бы лишить англичан возможности использовать влияние своего посольства в Петрограде, предоставив большую свободу действий в России немцам. Однако продолжение переговоров в Брест-Литовске толкало англичан к такому разрыву. 6 января 1918 г. стал последним днем пребывания Дж. Бьюкенена в российской столице; 17 января он прибыл в Лондон. Однако в беседах с Бальфуром и другими членами правительства Бьюкенен высказался против полного разрыва с правительством большевиков. Циркулировали слухи о том, что в связи с возвращением Бьюкенена из Петрограда усиленно обсуждаются кандидатуры его заместителей. В связи с назначением М. М. Литвинова советским представителем в Лондон в печати развернулась кампания за посылку в Россию представителей левых партий вместо Бьюкенена, за признание советской власти.
В ноте Министерства иностранных дел Великобритании представителю Советской России в Лондоне Литвинову от 10 января
1917 г. в ответ на просьбу последнего лично встретиться с Бальфуром, сообщалось, что Правительство Его Королевского Величества не нашло еще возможным признать Троцкого и его сотрудников законно установленным Правительством России и при таких условиях его прием в Министерстве иностранных дел мог быть неправильно понят[119]. Однако Бальфур, сознавая необходимость передачи Литвиновым для него депеш от Троцкого, предложил воспользоваться услугами Р. Липера в качестве неофициального посредника.
В свою очередь М. М. Литвинов в ноте А. Бальфуру 14 января
1917 г.[120], подтвердив получение его письма от 10 января, заявил, что находит предложение Правительства Его Величества о непрямых сношениях между ним, Представителем Русского Правительства и Министерства Иностранных Дел, весьма неудовлетворительным и приемлемым лишь как временная мера, пока не выработается более удовлетворительное разрешение этого вопроса. Как известно, члены британского посольства в Петрограде имели дело непосредственно с Троцким и было непонятно, почему такой же порядок не мог бы быть принят Правительством Великобритании. «Впрочем, так же как г-н Троцкий, я не придаю большого значения вопросам этикета и ненужных формальностей, — писал Литвинов, — и для меня совершенно безразлично, принимает ли меня Министерство иностранных дел лично или нет»[121]. Литвинов счел необходимым также указать, что будет считать Липера официальным представителем Министерства иностранных дел, а все передаваемые им сообщения — исходящими от МИД. Кроме того, Литвинов указал, что намерен пользоваться этим путем не только для передачи сообщений, получаемых им от Троцкого, но и для того, чтобы обращать внимание Бальфура на просьбы и требования, какие он сочтет нужным сделать в интересах Советского Правительства и русских граждан, находившихся в Великобритании.
К началу января 1918 г. в правительственных кругах Японии стремление снять с нее обвинения в интервенционных планах было настолько сильно, что, по сообщению токийского корреспондента Berliner Tageblatt 3 января, «японское правительство постановило возобновить дипломатические отношения с новым русским правительством». Эта новость, казавшаяся лишь газетной «уткой», была весьма характерной для того момента. Английское правительство освободило из заключения и дало возможность выехать в Россию Г. В. Чичерину. «Новое положение в России», «Пробуждение России» — статьи с такими заголовками появились во многих зарубежных газетах. Так, Daily Chronicle 4 января 1918 г. писала, что Россия является страной неограниченных возможностей и возобновление ею войны вполне вероятно. Если бы это произошло, то тогда, естественно, последовало бы признание большевистской власти, как фактического правительства. Газета поместила обширное интервью с Литвиновым, выдержанное в лояльных по отношению к Советской России тонах.