Но даже тот небольшой шаг, который предприняло английское правительство, вступив в неофициальные отношения с Литвиновым, в феврале 1918 г. оно постаралось дезавуировать. В печати началась кампания против советского представителя в Великобритании. 9 февраля консервативная Morning Post потребовала заключить М. Литвинова в концентрационный лагерь под предлогом ведения им революционной пропаганды. А 14 февраля в газетах было опубликовано заявление Министерства иностранных дел о серьезном внимании, которое оно обратило на деятельность Литвинова и о возможных шагах со стороны правительства в связи с этим. Газета The Globe уже на следующий день потребовала от правительства аннулировать дипломатическое положение Литвинова, «если он таковое имеет», и немедленно выслать его из Англии. Эта кампания наложилась на более широко развернувшуюся кампанию — за интервенцию. Застрельщиком выступила французская печать, в частности, орган военных кругов газета Éсо de Paris.
В конце января 1918 г. во французской печати появились сообщения о том, что политика непризнания большевиков является пассивной и пора перейти к активным действиям. Определенную роль в морально-психологической подготовке антисоветской интервенции сыграли и так называемые «документы Сиссона» о «большевиках — немецких агентах». Эти документы были опубликованы во Франции в начале февраля, однако серьезного политического резонанса они не вызвали из-за их явно фальсифицированного характера[130]. Следует учитывать, что основное внимание дипломатии союзников в то время было обращено на вероятное возобновление военных действий на Восточном фронте.
Волна антисоветской кампании поднялась и в британской прессе: стали публиковаться материалы о незащищенности подданных Великобритании в России, о конфискации их собственности советским правительством и о необходимости охраны их интересов.
Брестская петля
Понимая невозможность для России дальнейшего ведения войны в связи с развалом старой армии, малочисленностью Красной гвардии и непредсказуемостью сроков германской революции, В. И. Ленин пришел к выводу о необходимости безотлагательного заключения сепаратного мира с Германией и ее союзниками на выдвинутых ими тяжелейших условиях. В соответствии с ними от России отторгались занятые немцами территории, включавшие в себя польские, литовские земли, часть латышских земель, эстонские острова на Балтике, значительную часть Белоруссии. Россия должна была вывести свои войска с территории Османской империи и Австро-Венгрии. Ленину пришлось доказывать большинству членов ЦК, выступавших против заключения сепаратного мира, что его подписание не только обеспечит большевикам реальные гарантии удержания власти в стране, но и создаст благоприятные внешние условия, при которых продолжение войны между двумя империалистическими группировками не позволит им объединиться против Советской России. Так, из присутствовавших 63 человек на совещании членов ЦК с партийными работниками 21 января 1918 г. большинство не поддержало позицию Ленина (за его предложение подписать мир высказались только 15 человек); 32 человека проголосовали за поддержку лозунга «революционной войны», отстаиваемого «левыми коммунистами» во главе с Н. И. Бухариным; 16 — поддержали Л. Д. Троцкого с его формулой «ни войны, ни мира»: «Состояние войны прекращается, армия демобилизуется, уходим домой строить социалистическую Россию»[131].
130
См., напр.: