10 февраля 1918 г. на переговорах в Брест-Литовске Троцкий выступил с декларацией об отказе РСФСР подписывать аннексионистский договор о прекращении состояния войны с Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией и о полной демобилизации российской армии. «Мы выходим из войны, — заявил он, — мы извещаем об этом все народы и их правительства… Мы ждем и твердо верим, что другие народы скоро последуют нашему примеру. В то же время мы заявляем, что условия, предложенные нам правительствами Германии и Австро-Венгрии, в корне противоречат интересам всех народов… Мы отказываемся санкционировать те условия, которые германский и австро-венгерский империализм пишет мечом на теле живых народов. Мы не можем поставить подпись русской революции под условиями, которые несут с собой гнет, горе и несчастье миллионам человеческих существ. Правительства Германии и Австро-Венгрии хотят владеть землями и народами по праву военного захвата. Пусть они свое дело творят открыто. Мы не можем освящать насилия. Мы выходим из войны, но мы вынуждены отказаться от подписания мирного договора»[132]. У немецких делегатов это заявление вызвало изумление. Макс Гофман, возглавлявший германскую делегацию, вспоминал, что все были оглушены. Советская же делегация в тот же день покинула Брест. В Берлине заявление Троцкого было воспринято как фактический разрыв перемирия, и 18 февраля, после того, как Петроград покинули германские посланники граф Мирбах и вице-адмирал Р. Кейзерлинг, немцы возобновили военные действия по всей линии фронта, фактически уже не существовавшего. Немцы продолжали наступать, не встречая сопротивления, и заняли несколько городов: 18-го февраля — Двинск, 19-го — Минск, 20-го — Полоцк, в ночь на 24-е — Псков и Юрьев, 25-го — Борисов и Ревель. «Но самым удивительным было то, писал Фельштинский, — что немцы наступали без армии. Они действовали небольшими разрозненными отрядами в 100–200 человек, причем даже не регулярными частями, а сборными, из добровольцев. Из-за царившей у большевиков паники и слухов о приближении мифических германских войск города и станции оставлялись без боя еще до прибытия противника. Двинск, например, был взят немецким отрядом в 60—100 человек»[133]. При слабости одной стороны и панике другой, русские все-таки кое-где оказывали сопротивление. Так, Нарва оборонялась до 4 марта[134].
Несмотря на то, что в январе 1918 г. по многим городам Германии и Австро-Венгрии прокатилась волна забастовок и рабочих демонстраций в поддержку советской позиции на переговорах в Брест-Литовске, властям удалось обуздать это проявление революционной солидарности с Советской Россией. Таким образом, тактика затягивания переговоров в расчете на революционный взрыв в странах Европы не оправдала себя.
Установка Троцкого, известная как формула «ни война, ни мир», в историографии рассматривается чаще всего как демагогическая. Между тем, по мнению Фельштинского, эта формула имела вполне конкретный практический смысл. «Она, с одной стороны, исходила из того, что Германия не в состоянии вести крупные наступательные действия на русском фронте (иначе бы немцы не сели за стол переговоров), а с другой — имела то преимущество, что большевики “в моральном смысле” оставались “чисты” перед рабочим классом всех стран»[135]. Важно было также опровергнуть убеждение в подкупе большевиков немцами. Сам Троцкий писал впоследствии, что не он самолично, а большинство ЦК, по его предложению, решило мира не подписывать. “В Брест-Литовск, — писал он, — я уехал в последний раз с совершенно определенным решением партии: договора не подписывать. Все это можно без труда проверить по протоколам ЦК”»[136].
Советские руководители, меж тем, вели переговоры с союзниками в надежде добиться от них какой-либо помощи. Так, Троцкий обращался к Локкарту, стремясь получить военную помощь Лондона; Ленин на встрече с Робинсом 13 февраля говорил о перспективах советско-американского экономического сотрудничества, 15 февраля состоялось заседание Коллегии хозяйственной политики при Высшем совете народного хозяйства (ВСНХ) с участием представителей английского консульства и представителя консульства США по конкретным вопросам установления экономических отношений. Ленин вел переговоры и с представителем военной миссии Франции Садулем. Неофициально Франция предлагала свою финансовую помощь в случае, если Россия окажет сопротивление Германии.