Принимавший участие в переговорах Ю. Ларин в 20-х числах июля 1918 г. стал действовать от имени Берлинского Бюро Петроградского телеграфного агентства (ПТА) (оно же — Бюро печати при полпредстве, а с сентября 1918 г. — берлинское отделение РОСТА), помешал в берлинских газетах дементи (официальные опровержения слухов). Непременным атрибутом дементи была формула: «ПТА уполномочено заявить» — со временем трансформировавшаяся в: «ТАСС уполномочен заявить», за которой стояла официальная позиция НКИД и советского правительства. Среди первых шагов советских полпредств в деле опровержения неверных сообщений иностранной прессы была информация Ларина от 26 июля о напечатанном немецкими газетами сообщении ПТА: «Ввиду систематических тенденциозных известий иностранной печати, что Россия думает заключить союз то с Германией, то с противогерманской коалицией, ПТА уполномочено заявить, что Россия нейтральна, и желает оставаться нейтральной и не имеет намерения связать себя ни с одной из борющихся коалиций»[345].
9 августа 1918 г. Ларин писал из Берлина Чичерину, Ленину, Троцкому, Стеклову и Зиновьеву о том, что инспирированное сообщение немецких газет, «будто Россия уже согласилась на отделение Эстляндии и Лифляндии, остается не опровергнутым, вследствие длительной задержки немецкой цензурой нашего опровержения, цензура запретила публиковать, что минимум зарплаты русским текстильным рабочим 10 рублей»[346]. Ларин просил сообщить, какая информация, напечатанная в немецких газетах, верна: действительно ли Семенов разбит, выброшен из Забайкалья, а вся Восточная Сибирь кроме окрестностей Владивостока в руках большевиков; англичане высадились во Владивостоке 3 августа, кроме них со стороны Антанты дрались японцы, китайцы, чехословаки, белогвардейцы; во Владивостоке открыт Американский военный лазарет на 3000 коек, прибыло 55 американских локомотивов. Действительно ли станция Беслан занята Алексеевскими казаками, большевики осаждены во Владикавказе, а англичане заняли город Повенец Олонецкой губернии, правда ли, что Царицын отрезан Красновым с севера, а усилия красноармейцев против чехословаков безуспешны, что Мезень и Пинега перешли на сторону англичан.
В конце июля 1918 г. из Берлина пришло подтверждение того, что, согласно дополнительным договорам, за выплату от 6 до 7 млрд русским дается право национализировать немецкое имущество. Представители Германии в Москве это решение расценили как слабость и намерение и в дальнейшем тесно сотрудничать с большевистским правительством. К. фон Ботмер считал, что именно из-за этих договоров германское внешнеполитическое ведомство не потребовало «удовлетворения» за убийство графа Мирбаха и не защитило авторитет Германии, добиваясь тесных отношений с правительством Советской России. В своем дневнике он записал 1 августа, что большевистское правительство серьезно рассматривало вопрос о союзе с Германией против Антанты, «чтобы вместе с нашими финскими и балтийскими частями выступить в район Мурманска»[347]. Однако пойти в этом вопросе до конца большевики не решались, по мнению Ботмера, из-за опасений, что официальное объявление войны Англии и Франции не найдет поддержки у народа, а также в связи с нежеланием предоставлять немцам для операций территорию восточнее Чудского озера. Поэтому более желателен был случайный характер совместных действий. О молчаливом согласии на германское вмешательство и о проведении одновременной и скоординированной операции с войсками Советов сообщил в Берлин К. Гельферих после встречи с Г. Чичериным 2 августа. Нарком иностранных дел, проинформировав о бомбардировке англичанами Архангельска, обратился с официальной просьбой к правительству кайзеровской империи организовать германо-финское наступление против англичан на побережье в районе Мурманска[348].
Чичерин действительно считал невозможным открытый военный союз с немцами «с учетом общественного мнения»; однако «параллельную акцию» — вполне реальной. Условием такой акции, по свидетельству Гельфериха, являлось бы то, что немцы не займут Петербург, и желательно, Петрозаводск. «В действительности это заявление означало, — писал германский посол, — что советское правительство, чтобы защитить Москву, вынуждено просить нас, о прикрытии Петербурга»[349]. 5 августа Чичерин сообщил послу, что советское правительство должно отвести свои войска от Петрозаводска к Вологде, так что путь от Мурманска в Петербург свободен, и быстрейшее вмешательство с немецкой стороны желательно.