Ларин представил свой проект соглашения, в основе которого были следующие положения: «1) Мы ничего не подписываем об Эстляндии и Финляндии такого, что могло бы быть латышами воспринято, как предательство; максимум уступок с нашей стороны — признание полного суверенитета Прибалтики с включением в ее состав Риги и Курляндии. Последнее немцы могут согласиться подписать в договоре, т. к. сами имеют в виду объединить все это. Если же они потом навяжут новому государству монархию и унию с Германией, то мы из-за этого воевать не станем, но и не несем за это ответственности».
2) За отказ от суверенитета в Прибалтике, за финансовое соглашение и за подтверждение российской стороной Брестского мира фактом его настоящего пересмотра, немцы должны предоставить «нечто реальное, нечто такое, чего нам не приходилось бы сначала отвоевывать от вскормленных ими же Красновых». Краснова и Алексеева должны были усмирять сами немцы, а Россия — ограничиться защитой Царицына и давлением на Северо-Донскую область. По мнению Ларина, притязание на оккупацию русской части Донецкого бассейна до конца войны следовало отвергнуть: «пусть продолжают занимать с нарушением Брестского договора, если желают; легализовать это ни к чему. Главное — без представления нам всего угля русской части Донецкого бассейна (2/3 бассейна) Россия не может существовать длительно. Бакинскую нефть немцы должны покупать не за донецкий уголь, а за криворожскую металлическую руду и за немецкий уголь».
3) На Кавказе не следовало признавать отделения Грузии: тем, соглашаясь выдать обязательство не препятствовать в будущем воссоединению Грузии с Россией, немцы сами «как бы нарочито подчеркивают всю неультимативность своего предложения. Между тем для нас согласиться на отделение Грузии — значит убить свое будущее в Закавказье».
Что касается Северного Кавказа, то здесь было «достаточно выговорить, чтобы при борьбе с Алексеевым (если она будет иметь место) немцы не лезли в те районы, которые занимаем мы, а не Алексеев (например, Новороссийск, Екатеринодар, Грозный). Немцы должны предоставить нам право сноситься через Мариуполь с занимаемой нами западной частью Северного Кавказа (провозить товары и т. д.)».
4) Немцы должны были согласиться на возврат тех нескольких белорусских уездов, которые отрезаны от России Брестским договором (Сокольский, Лидский, Волковышский и др.), в качестве некоторой компенсации за Прибалтику и устранение расчленения Белоруссии. Хотя бы часть Белоруссии (до Березины) и Крыма (Керченский и Феодосийский уезды) должны были быть очищены немедленно («эти участки не нужны немцам по военным соображениям, а нам очень пригодятся»),
5) Немцы должны были бы обеспечить отказ П. П. Скоропадского от претензий на четыре северных уезда Черниговской губернии, на Курскую и Воронежскую губернии, на Купянский узел, Бахмутский и Славяносербский уезды, Таганрогский округ и на Крым; и — Финляндия — от притязаний на Восточную Карелию, Беломорское побережье и Кольский полуостров[361].
В сообщении Председателю Военного совета Северо-Кавказского военного округа Сталину из Царицына (без подписи) 8 августа 1918 г. отмечалось, что в тайном обмене нот Германия обязуется активно выступать против Алексеева. «Баку остается за нами, — говорилось далее, — если только провокаторы не позовут англичан, от чего соглашение с Германией о Баку рухнет. Если придут англичане, то немцы непременно пойдут в Баку»[362].