Единорог вошел в систему российских государственных символов с февраля 1561 г.; в течение следующего столетия он периодически из нее выходил и вновь возвращался. Семантика ездеца и единорога в этот период была равнозначна. Часто единорог изображался в паре со львом; сочетание имеет древние корни, но в русской геральдике эта парная эмблема получает наибольшее распространение со времен правления первых Романовых[236]. В конском церемониальном убранстве чаще всего встречались две композиции: первая — из противостоящих льва и единорога, а другая — из таких же фигур, расположенных по сторонам от орла. Чеканными накладками с одиночными изображениями львов были украшены бархатные тебеньки седла царя Михаила Федоровича. Это седло, входившее в полный наряд царской лошади, было выполнено в 1637–1638 гг. в мастерских Московского Кремля теми же мастерами, которые чуть ранее изготовили царские регалии: венец, державу, скипетр и саадак[237].
Четвертым символом был грифон, или, как его называли на Руси, гриф. Его изображения также служили для обозначения наиболее статусных вещей. Так, в царской Конюшенной казне имелся «покровец изорбатной золотной; по нем травы разных шолков. В средине четыре грифа, кругом бахрома золотная. Подложен тафтою зеленою»[238]. Особое значение покровца подчеркивается материалом, выбранным для его изготовления. Это изорбаф (изорбат, зарбаф) — золотный иранский шелк, одна из наиболее статусных тканей, чье название в буквальном переводе означало «золотая ткань»[239].
Эти четыре фигуры (грифон, единорог, орел, лев) в сочетании с ездецом следует рассматривать в качестве единой российской государственной символической системы[240], чья аллегорическая образность превращала узкоприкладное[241] в ритуально значимое.
Очевидно, что парадное конское убранство, искусно выполненное из драгоценных материалов, какими были золото, золотные ткани, драгоценные камни и жемчуг, представляло не только часть художественно-эстетической и материальной культуры, характеризующей уровень развития общества. Отмеченное государственной символикой, парадное убранство царской лошади приобретало особый статус. Со временем изменяясь в деталях, такое убранство неизменно составляло фон, подчеркивающий значение фигуры правителя. Великолепие церемонии усиливало величие царского образа, а символические сюжеты церемониального убранства, насыщенные гербовыми и геральдическими фигурами, наполняли его новым смыслом.
1.2.2. ЦАРСКИЙ «ЗЛАТ СТРЕМЕНЬ». ОБУВЬ, ШПОРЫ И ЭЛЕМЕНТЫ СЕДЕЛЬНОГО СБОРА
И вступает государь в браное стремя, и всходит на конь, и по скору поиде к полку своему ко граду[242].
Среди предметного ряда, характерного для вещного мира всадника, традиционно выделяются, как имеющие первостепенное значение, вещи из связки обувь — шпоры — стремена[243]. Значимость этого ряда, от которого зависела не только манера верховой езды, а в военных условиях — зачастую и жизнь конного воина, подчеркивалась исследователями многократно.
Обувью русского всадника были прежде всего сапоги[244], которые в XVI–XVII вв. бытовали двух типов — с мягкой и жесткой подошвой, в прямой зависимости от чего находилась и форма стремянной подножки — прямой или дугообразной. Более древние сапоги с мягкой подошвой из нескольких слоев тонкой кожи (также известные как ичеготы и чедыги[245]) были широко распространены до первой половины XIV в.[246], встречались до XVII в. включительно. С XIV в. появляется толстая воловья кожа — она послужила для производства обуви с жесткой подошвой[247]; с ее распространением прекращается изготовление обуви без разделения для правой и левой ноги.
Износостойкость подошвы повышалась набивкой на подметочную часть выпуклых гвоздиков (со второй половины XIV в.), а на пяточную область — подковок[248]. Подковки набивались и на каблук (не ранее XVI в.), если он предусматривался конструкцией. Подковки, или скобы, крепились двумя способами. Более ранний — врезной способ (крепление на шипах), он использовался в XVI в.; к концу XVII в. появляются набивные подковки (крепление гвоздями); на протяжении почти всего XVII в. оба типа сосуществуют. Практиковался и комбинированный способ крепления; у таких подковок в центре находилось отверстие для гвоздя, а по краям — шипы. Для повседневной обуви гвоздики и подковки были железными, но серебряными — для обуви парадной[249].
236
239
Это двусторонняя, не имеющая изнанки шелковая материя, сотканная с применением тонкого пряденого и ленточного золота и/или серебра. Ее исчерпывающую характеристику оставил французский коммерсант и ювелир Ж. Шарден, живший при дворе шаха Аббаса II и Сефи II в 1660‐х гг.: «Они называют парчу зарбафом, то есть золотой тканью. Есть простая — сто сортов; двойная, называемая доруи, то есть двусторонняя, потому что у нее нет изнанки; и махмале зарбаф, то есть золотный бархат, — писал он. — Что замечательно в этих прекрасных тканях, это то… что золото и серебро всегда сохраняют свой блеск и цвет и не изменяются, пока существует ткань». К московскому двору зарбаф поставлялся в значительном количестве. См.:
240
241
Например, простую, на первый взгляд, седельную попонку «отлас золотной, шолк зелен, да ал, да червчат да чорн, шиты звери». См.:
243
244
245
246
247
248
249