(4) Тут сторож допил свою воду, вытер рот рукавом и закрыл глаза, желая этим показать, что аудиенция закончена (М. Зощенко, Ночное происшествие).
(5) — Матушка-заступница, милиция троеручица!—воскликнул Остап, переводя дыхание—Что за банальный, опротивевший всем бюрократизм! (И. Ильф— Е. Петров, Золотой теленок, XVIII).
(6) Серебряный стучался молоток
полбу того, кто обречен, как зебра тщетою лба, несовершенством зева
не просто пить, но совершать глоток.
Высокопарности был чужд мой дух, я потянулась к зябкости сифона, а рядом с ним четыре граммофона звучанием мой утруждали слух (А. Иванов, пар. на Б. Ахмадулину).
(7) [Из записок школьника] Судьбе было угодно, чтобы я родился в семье инженерно-технического работника, в самом начале второй половины нашего века (...) Родители наши сумели дать своим детям хорошее образование: Костя (...) студент, и я тоже учусь (А. Алексин, Очень страшная история).
(8) —Дежурный, напитай меня, ибо я изнемогаю от любви к пище.
Хороший пример использования сказового стиля при описании современной
жизни приводится (правда, для иллюстрации другого явления) в работе Е. А. Земской [1992]:
(9) Бабка шепчет. «Трава цветет волшебная, мать-и-матрица! Кто ее сорвет, тот, сказывают, большой научный вклад внесет». А Валерка мается. «Вдруг травка из красной книги?» Но тут из чиста полюшка вышла ему навстречу красна девица, Нюра-экологинюшка. «Не кручинься, Валера-свет,—говорит,— вот тебе лицензия на срыв травы в научных целях» (Лит. газета, 1985).
Противоположный по характеру способ создания комического эффекта —
употребление грубых и просторечных слов и выражений:
(1) Пускай тебя нахалы
Ругают, не любя,—
Маруся из Магд алы,
Я втюрился в тебя!
(А Архангельский, Магдалиниада, пар. на А. Жарова).
(2) ...обознаться трудно—морда у нее такая, что очень глубоко в душу западает (М. Зощенко, Голубая книга. Деньги).
(3) И вот утром, в выходной день, наш артист, получше принарядившись, попорол на это свидание (М. Зощенко, Забавное приключение).
(4) Нынче, граждане, в народных судах всё больше медиков судят. Один, видите ли, операцию погаными руками произвел, другой—с носа очки обронил в кишки и найти не может (М. Зощенко, Медик).
(5) Ободрял, подначивал, брякал по башкам, чебурахал по затылкам, дрызгал по хайлам и, в конце концов, добился своего (А Архангельский, пар. на Ф. Гладкова).
Нередки подобные слова и в «серьезной» поэтической речи, ср.:
(6) Греки сбондили Елену
По волнам,
Ну, а мне соленой пеной По губам!
(О. Мандельштам).
А Измайлов одной из основных черт поэтики Блока считал «вторжение в по-этические сны будничного, обыкновенного, серенького, придающего им такой колорит жизненной уютности и правды. “Уключина”, “котелок”, “золотящийся крендель булочной”, “кочерыжка” — эти слова, может быть, в первый раз введены им в стих, претендующий на лиризм, а не юмор» (цит. по: [Рус. лит. XX в.]).
Наибольший комический эффект разговорная (или просторечная) манера повествования производит в научных (или научно-популярных) текстах. В этом плане широко известна «Голубая книга» М. Зощенко. Несколько примеров:
(7) [Нерон нанимает убийц, чтобы избавиться от матери]:
— Ну, уж вы там как хотите,—говорил Нерон,—но только чтоб—раз!—и нет маменьки.
— Не извольте тревожиться. Считайте, что ваша маменька уже как бы не существует на этом свете. Не успеют они на днях проснуться, как на них потолок— кувырк!
(8) [О римском диктаторе Сулле, назначившем премию за головы своих врагов]:
— Клади сюда голову. А эту забирай к черту. Ишь, зря отрезал у кого-то»
— Извиняюсь.- подвернулся.
— Подвернулся.» Это каждый настрижет у прохожих голов—денег не напасешься («Деньги»).
(9) [О приезде к Ивану IV герцога Голштинского с матримониальными намерениями] И вот он приехал. Наверное, расфуфыренный. В каких-нибудь шелковых штанах. Банты. Ленты. Шпага сбоку. Сам, наверное, длинновязый. Этакая морда красная, с рыжими усищами. Пьяница, может быть, крикун и рукосуй (...) Ну, суетня, наверное, мотня. Мамочка бегает. Курей режут. Невесту в баню ведут. Жених с папой сидит. Водку хлещет. Врет, наверно, с три короба. Дескать, у нас, в Германии» Дескать, мы герцоги, и всё такое («Любовь»).