— Скажите, но ваш протеже человек способный?
— О да, господин директор! На всё.
2) Комический шок. Здесь отношения между частями прямо противоположны описанным выше: явление внешне удивительное оказывается естественным и понятным. Мы, например, наблюдаем человека, нелепо размахивающего руками, а потом видим, что это дирижер.
Образцом языковой шутки с этим механизмом являются контаминации — «склеивание» двух единиц, например, слов (теоретики комического, особенно
3. Фрейд, высоко ценят контаминации за экономность и богатство содержания):
выдвиженщина [из: выдвиженец + женщина] (И. Ильф);
собакалипсис [из: собака + апокалипсис] (А. Вознесенский);
дегенерал [из: дегенерат + генерал] (польская шутка).
Сторонники концепции «комического шока» (например, К. Грос, К. Мелинар) отмечают, что в шутках такого типа процесс проходит три фазы: а) растерянность, дезориентированность в связи с новизной, необычностью комического объекта (фаза «шока»); б) фаза «озарения»; в) фаза комической радости, вызванная освобождением от нервного напряжения (см. [Buttler 1968:25—27]).
Комический шок может быть вызван не только необычностью формы, как это имеет место в случае контаминаций (типа дегенерал, олимпъянство), но и необычностью, неожиданностью смысловой. Вот несколько подобных примеров:
(1) Ноздрев был в некотором отношении исторический человек. Ни на одном собрании,, где он был, не обходилось без истории (Н. Гоголь, Мертвые души, т. 1, IV).
(2) Женщины подобны диссертациям, они нуждаются в защите (Эмиль Кроткий, Отрывки из ненаписанного).
Вполне естественно, что эта смысловая необычность с развитием науки и техники в ряде случаев перестает быть необычностью, и шутка, ее эксплуатирующая, полностью утрачивает комический эффект. Так, современные часы указывают не только часы, минуты, секунды, но и дни и месяцы, в связи с чем теряет эффект след, шутка JI. Кэрролла:
Шляпа достал из кармашка часы, озабоченно посмотрел на них, встряхнул, поднес к уху и опять встряхнул (...) «Какое сегодня число?» —обратился он к Алисе. Алиса посчитала в уме, подумала немного и сказала,: «Четвертое мая!» — «Врут на два дня»,—вздохнул Шляпа.
Современные часы могут врать и на два дня, и больше.
ю. Суммируя сказанное, можно сформулировать следующее определение комического.
Комическое —это такое отклонение от нормы, которое удовлетворяет двум следующим условиям: 1) приводит к возникновению двух содержательных планов (от исходной точки совершается внезапный переход к конечному результату, резко отличающемуся от этой исходной точки); 2) ни для кого в данный момент не опасно, а для воспринимающих шутку даже приятно, поскольку это отклонение вызывает в них, лишенных этого недостатка, чувство превосходства или же (в случае «интеллектуальных» шуток) довольство по поводу исправности их интеллекта.
Изложенное выше понимание сущности комического согласуется с представлениями большинства ученых и в полной мере приложимо к словесному юмору, занимающему важное место среди различных видов юмора (изобразительный, музыкальный и т. д.).
По своему отношению к объекту комическое весьма неоднородно, это, образно говоря, целая семья, состоящая из брата и двух сестер, резко различающихся по характеру. Брат (юмор) добродушно, иногда даже со стыдливой любовью подтрунивает над частным, второстепенным, сёстры же — ирония и сатир а — злые насмешницы, отрицающие общее, основное; при этом если в иронии обидный оттенок еще несколько скрыт, то сатира бескомпромиссно враждебна к объекту.
Отношение словесной шутки к этой «семейке» не совсем ясно. Каждая шутка имеет юмористическую, ироническую или сатирическую направленность, но в отличие от юмора и, в какой-то степени, от иронии и сатиры, которые в ряде случаев читаются между строк, как бы разлиты по всему тексту, иногда очень большому (ср., например, романы Диккенса), шутка сохраняет автономию в структуре произведения и может быть извлечена из него (см. [Buttler 1968]). Языковая шутка—это цельный текст ограниченного объема (или автономный элемент текста) с комическим содержанием.
1. Необходимо сказать (на материале словесного юмора) еще об одном важном противопоставлении в сфере комического — противопоставлении комизма «вольного» и «невольного». Языковая игра — это некоторая языковая неправильность (или необычность) и, что очень важно, неправильность, осознаваемая говорящим (пишущим) и намеренно допускаемая. При этом слушающий (читающий) также должен понимать, что это «нарочно так сказано», иначе он оценит соответствующее выражение просто как неправильность или неточность. Только намеренная неправильность вызовет не досаду и недоумение, а желание поддержать игру и попытаться вскрыть глубинное намерение автора, эту игру предложившего.