Но и до этого времени между двумя государствами, проводившими активную политику собирания русских земель, возникали территориальные связи. С середины XIV в. интересы обеих сторон пересекались в Ржевской земле и на некоторых территориях в районе Верхней Оки (Серенск — совместное московско-литовское владение[96], Любутск и Козельск — кратковременные московские держания), шла борьба за влияние на разделявшие оба государства княжества (Смоленское и Брянское). Еще в середине XIV в. между московскими князьями Семеном Ивановичем, а затем Иваном Ивановичем, с одной стороны, и литовским князем Ольгердом, с другой стороны, были заключены соглашения, основным содержанием которых, очевидно, было распределение сфер влияния в русских землях[97]. Уже тогда, как утверждал князь Семен Иванович Ряполовский в конце XV в., было решено, «что при них прислухало к нашему государьству, к великому княжству (Московскому. — В. Т.), и к их государьству, к великому княжству Литовскому»[98]. Литовской стороне предлагалось вернуться к ситуации полуторавековой давности и на тех условиях заключить соглашение («по тому с ним (великим князем Литовским Александром. — В. Т.) хотим любви и докончанья и доброго пожитья»)[99]. Конечно, для московской стороны было весьма заманчиво возвратиться к тому положению, при котором Смоленск и Брянск находились в сфере ее господства[100]. Воспоминание об уже существовавшем некогда разграничении сфер влияния между Москвой и Вильной служило обоснованием московских претензий на многие земли ВКЛ. Характерно, что эти претензии действительно имели свое основание, опору на традицию, историческую реальность XIV в., и литовская сторона не могла их отрицать.
Во второй половине XIV в. при литовских правителях Ольгерде Гедиминовиче и Ягайло Ольгердовиче был составлен ряд договоров с московским великим князем Дмитрием Ивановичем, действовавшим совместно с удельным серпуховским князем Владимиром Андреевичем Храбрым[101]. Однако в дошедшем до нас договоре (1372 г.) совсем ничего не сказано о распределении территорий между двумя великими княжествами. В районах верховий Волги и Оки литовские и московские владения время от времени уже приходили в соприкосновение (Ржева, Серенск), существовали также определенные претензии обеих сторон на влияние в разделявших их русских княжествах и землях, однако как таковая московско-литовская граница в то время еще не сформировалась[102].
Известно о существовании договора Витовта с Василием I, который был заключен 4 сентября 1407 г.[103] Содержание его сохранилось лишь фрагментарно[104], но сложилось ошибочное убеждение, отраженное в «Хронике» Быховца и подхваченное Н.М. Карамзиным, о прохождении с того времени московско-литовской границы вдоль р. Угры[105]. На самом деле ничто не свидетельствует о такого рода территориальном размежевании между Москвой и Вильной в начале XV в., тем более что даже во второй половине XV в. московские владения занимали только низовья р. Угры[106].
Со второй половины XV столетия известны два московско-литовских договора, которые, по мысли исследователей, должны были определить пограничную линию между двумя крупнейшими государствами Восточной Европы. Но, к сожалению, за малым исключением, свидетельства о московско-литовском порубежье, как в соглашении от 31 августа 1449 г., так и в грамоте от 5 февраля 1494 г., практически отсутствуют. В свое время данное обстоятельство явилось предлогом для отказа от реконструкции московско-литовской границы второй половины XV в.
Так, замечательная исследовательница западной границы России XVI в. Нина Борисовна Шеламанова в предисловии к своему диссертационному исследованию писала: «Безусловно, отправной датой исследования следовало бы взять 1494 г. — год первого договора единого Российского государства с Литвой — «вечного мира» 1494 г. Однако источники не позволяют в настоящее время с необходимой точностью установить территорию западных российских областей в конце XV в. Но достаточно определенной западная граница России вырисовывается уже для начала XVI в. — по перемирию 1503 г.»[107]. Также и исследователи территории и границ ВКЛ второй половины XV в. (на это обратила внимание Н.Б. Шеламанова) не смогли обозначить его восточные рубежи более или менее определенно[108]. М.К. Любавский вообще не отобразил московско-литовскую границу середины и конца XV в. на своей карте к работе о территориальном устройстве и управлении ВКЛ[109], Я. Натансон-Лески — польский исследователь московско-литовской границы — считал, что «в настоящее время тяжело точно разграничить ее на карте»[110].
96
О городке Серенске как совместном московско-литовском владении имеется уникальное известие в посольских книгах конца XV в. Литовские послы выразили желание восстановить ситуацию, которая существовала в середине XIV в.: «…как было при Олгерде; ино половина Серенска была великого князя, а половина к Литве» (СИРИО. Т. 35. № 24. С. 120).
97
Текст их не сохранился и неизвестен. Договор Семена Ивановича с Ольгердом был заключен в 1352 г. Тогда «князь де великии Семен Иванович, не оставя Олгордова слова, мир взял, а послы отпустил с миром» (ПСРЛ. Т. XV. М., 2000. Стб. 60–61). О существовании другого московско-литовского договора середины XIV в. прямо свидетельствует опись архива Посольского приказа 1627 г.: «Тетратка, а в ней писаны списки с докончальные грамоты великого князя Ивана Ивановича с великим князем Ольгердом и з братом ево со князем Кестутьем; да тут же против того и Ольгердова грамота докончалная к великому князю Ивану Ивановичу, а которого года, и того не написано» (Опись архива Посольского приказа 1626 года. Ч. 1. М., 1977. С. 33. Анализ судьбы тетрадки с 12 московско-литовскими и литовско-московскими договорами XIV в., а также уточнение даты составления описи архива Посольского приказа после пожара в мае 1626 г. см.:
100
101
Опись архива Посольского приказа 1626 года. С. 34–35. Сохранился только один литовско-московский договор 1372 г. (ДДГ. № 6. С. 21–22;
102
103
Дата 4 сентября указана в самой грамоте. А.Л. Хорошкевич, нашедшая и опубликовавшая неизвестные до этого документы, сделала вывод о заключении договора именно в 1407 г. Это хорошо согласуется с летописными данными. В Воскресенской летописи сообщается, что в «Спасов день» (1, 6 или 16 августа) московское войско вышло против Витовта, сожгло город Дмитровец на р. Угре и возле Вязьмы встретилось с силами Витовта. «И ту вземши пєрємиріє разыдошяся». Следом в летописи, под датой 14 сентября, идет рассказ о смерти князя Юрия Святославича Смоленского (ПСРЛ. Т. VIII. М., 2001. С. 81;
104
105
ПСРЛ. Т. XVII. М., 2008. Стб. 520;
106
110