Специальный пункт инструкции касался русско-ганзейских отношений; согласно этому пункту конфискованный в 1494 г. у ганзейцев в Новгороде товар, а также три задержанных ревельских купца должны были быть освобождены[833]. Предстоящее заключение мира руководители ливонской конфедерации стремились использовать для того, чтобы добиться урегулирования русско-ганзейского конфликта на основаниях, отвечавших требованиям Ганзы.
Названные пункты инструкции ливонским послам и составляли, по-видимому, программу-максимум, с которой послы должны были выступить во время предстоящих переговоров.
Снабженные инструкцией, ливонские послы Иоганн Гильдорп и Клаус Гольстевер выехали в Полоцк, где 24 января 1503 г. встретились с польскими послами, и затем вместе с ними продолжали дальнейший путь; 27 февраля в Смоленске к ним присоединились литовские послы. 5 марта польско-литовское и ливонское посольства прибыли в Москву[834].
В Москве они застали находившегося здесь с 29 декабря 1502 г. венгерского посла Сигизмунда Сантая, который прибыл с официальным поручением способствовать заключению мира между Литвой и Москвой с тем, чтобы привлечь великого князя Московского к борьбе с турками. Сантай привез грамоты соответствующего содержания от папы Александра VI, от папского легата кардинала Регнуса и от венгерского короля Владислава, брата польского короля и великого князя Литовского Александра. Сантай пытался побудить Ивана III примкнуть к антитурецкой лиге, указав, что таким путем «царства греческого приобретение будет». Иван III, не желавший вовлекаться в тяжелую борьбу с Турцией, не соответствовавшую интересам России, хладнокровно отнесся к идее византийского наследия и ограничился лишь общим заявлением о том, что он хочет против «поганства» стоять[835]. Не добившись согласия на вступление России в антитурецкую лигу, Сантай принял деятельное участие в происходивших в Москве переговорах, так как важнейшей целью его миссии являлось содействие заключению мира между Литвой-Польшей и Россией.
Ход переговоров о мире освещают отчет ливонских послов о посольстве в Москву и статейный список посольских сношений между Иваном III и Александром 1501–1503 гг.
Оба источника отмечают, что в Москве ливонские послы встретили холодный прием. Статейный список, сообщая об обеде у великого князя 7 марта, на который были приглашены все послы, подчеркивает, что венгерского, польских и литовских послов великий князь «посылал… потчивати», а «немецкого посла князь великий потчивати не посылал, не потчивал его никто». После обеда у великого князя ливонские послы фактически были отстранены от переговоров. Переговоры велись с польскими и литовскими послами при участии венгерского посла, а ливонские послы находились на своем подворье. Лишь 18 марта ливонские послы были приглашены к великому князю и им было сказано, что магистр во время мира (с Россией) стал помогать польскому королю, врагу великого князя, и нанес стране великого князя большой ущерб[836]. Очевидно, взглядом на Ливонию как на сторону, заключившую враждебный России союз с Литвой и начавшую войну, и был обусловлен в значительной степени тот прием, который ливонские послы получили в Москве.
Другая причина игнорирования ливонских послов русскими властями на первом этапе переговоров заключалась в том, что важнейшим вопросом внешней политики России являлся, как мы неоднократно подчеркивали, вопрос о взаимоотношениях с Литвой, а по сравнению с ним русско-ливонские отношения играли второстепенную роль. К тому же если бы с Польшей — Литвой было достигнуто соглашение о перемирии, то это сделало бы неизбежным и заключение русско-ливонского мира, так как одна Ливония возобновлять войну с Россией не стала бы.
Статейный список посольских сношений между Иваном III и Александром сообщает, что, после того как был согласован текст грамот о перемирии между Россией и Литвою сроком на 6 лет, Иван III 29 марта призвал ливонских послов и начал с ними переговоры. 1 апреля ливонским послам были вручены тексты перемирных грамот. О самих русско-ливонских переговорах в статейном списке почти ничего не сообщается, отмечается лишь, что требование Ивана III о заключении мира с новгородскими наместниками и псковским князем и о включении в перемирные грамоты формулы о челобитье вызвало возражение ливонских послов. По поводу же хода переговоров в целом статейный список ограничивается замечанием, что «те речи все писаны в неметцком ящике»[837]. Очевидно, имелся в виду ящик Посольского приказа, где хранились статейные списки сношений с Ливонией. Но эти списки до нас не дошли.
834
Отчет ливонских послов, конец января — начало апреля 1503 г.: LUB2, Bd. III. № 443, § 1–24.
835
Статейный список посольских сношений между Иваном III и Александром 1501–1503 гг.: АЗР, т. I, № 192, с. 250–258.