Еще более важны для понимания позиции Новгорода требования, предъявлявшиеся новгородским посольством Ордену в 1416 г.: 1) возмещение убытков, которые были причинены новгородцам во время псковской войны (1406–1409 гг.), когда Новгородская земля была опустошена и много людей было уведено в плен; 2) возвращение серебра, отнятого у новгородцев в прошлые времена в Нарве,[135] 3) изменение системы наказания и судопроизводства в отношении новгородцев, находившихся в Ливонии; в частности, новгородские послы жаловались, что новгородцев, виновных в совершении тяжелых проступков, в Ливонии сажали в темницы, в то время как с немцами в Новгороде так не поступали[136]. Таким образом, если не считать первого пункта (о компенсации новгородцев за убытки, понесенные во время войны Ордена с Псковом), то можно с полным основанием утверждать, что новгородское посольство 1416 г., как и посольство в 1412 г., добивалось от Ордена удовлетворения интересов новгородского купечества и новгородской торговли (несомненно, что последнее требование об изменении системы наказания новгородцев, находившихся в Ливонии, было рассчитано в первую очередь на новгородских купцов).
Особую остроту во время переговоров приобрел, по-видимому, вопрос о системе наказания и судопроизводства в отношении новгородцев, находившихся в Ливонии. В этом вопросе магистр пошел на уступки. Он договорился с новгородскими послами о том, что если кто-нибудь из русских совершит в Ливонии тяжелый проступок, то его не должны заключать в темницу и суд над ним следует производить в присутствии его друзей, которым будет посылаться специальное извещение через фогта Нарвы и посадника русского Нового Городка (Ямгорода)[137]. Естественно, что это решение, предусматривавшее присутствие представителей Новгорода при суде над новгородцами в Ливонии, гарантировало в какой-то мере последних от произвола местных властей. В переговорах 1416 г. и в достигнутом соглашении впервые нашло выражение стремление русских властей оградить своих подданных, находившихся в Ливонии, от самоуправства местных властей в сфере суда. Это стремление, как мы увидим дальше, стало одной из пружин политики русского правительства в отношении Ливонии и Ганзейского союза в конце XV — начале XVI в.
Тот факт, что Новгород обратился с требованиями, касающимися вопросов русско-ливонской торговли, не к Ганзейскому союзу (хотя ливонские города были членами Ганзы), а к ливонскому магистру, весьма показателен. Это свидетельствует, с одной стороны, о значительном развитии торговли новгородцев в Ливонии и зависимости ее от орденских властей, а с другой — о той большой роли, которую вопросы торговли занимали в политике Новгорода в отношении Ливонии. В рассматриваемые годы Новгород добивался от Ордена лишь удовлетворения интересов своей торговли. Средством для этого являлось дипломатическое давление, временами угроза войны, но в действительности войны Новгород не хотел.
Близкой к позиции Новгорода в отношении Ордена была позиция Пскова.
Руководство Орденом не раз высказывало опасения, что псковичи разорвут мирные отношения и начнут против Ливонии военные действия, но всякий раз эти опасения не оправдывались. Так, летом 1411 г. ливонский магистр ожидал, что новгородцы и псковичи под влиянием Витовта откажут в мире и нападут на Ливонию; но когда Витовт действительно потребовал от Новгорода и Пскова этого шага, то они отклонили требование Витовта, и последний разорвал мир с Новгородом и Псковом[138]. В 1413 г., после примирения между Новгородом и Псковом, с одной стороны, и Витовтом — с другой, новгородцы и псковичи обещали помочь Витовту, если он предпримет что-либо против Ордена[139]. Весной 1416 г. рыцари Гаррии и Вирландии писали великому магистру, что псковичи заодно с Витовтом и думают причинить зло Ливонии[140]. Но когда Витовт летом 1417 г. потребовал от Пскова разрыва мира с Ливонией, то псковичи ответили, что не могут выполнить его требования, так как находятся в размирье с Новгородом[141].
Перечисленные факты показывают, что Псков, предпринимавший в значительной мере под давлением Витовта враждебные Ордену дипломатические акции, войны с ним не хотел. Более того, псковское правительство пыталось урегулировать свои взаимоотношения с Ливонией путем переговоров.
С этой целью летом 1412 г. в Ригу одновременно с новгородским посольством прибыло посольство псковичей. Во время переговоров псковские послы жаловались на дерптского епископа, который чинит препятствия свободному проезду псковских купцов. Магистр возразил, что дерптский епископ терпит много обид от псковичей, и предложил псковичам созвать съезд с епископом для улаживания споров[142]. Характерно, что центральным вопросом, поднятым псковскими послами во время переговоров, был вопрос о торговле псковских купцов в Ливонии, точнее, в Дерптском епископстве, с которым Псков связывали особенно оживленные торговые сношения.
138
Письмо ливонского магистра великому магистру от 27 августа 1411 г.: LUB, Bd. IV, № 1889; письмо великого магистра императору Сигизмунду от 14 февраля 1413 г.: Codex epistolaris Vitoldi. Cracoviae, 1882, № 532.
139
Письмо ливонского ландмаршала великому магистру от 1 мая 1413 г.: LUB, Bd. IV, № 1938.
140
Письмо рыцарей Гаррии и Вирландии великому магистру от 10 мая 1416 г.: LUB, Bd. V, № 2071.