В письме комтура Ревеля рату Ревеля от 25 марта 1444 г. сообщается, что рано утром 23 марта новгородские войска перешли границу и вступили в Ливонию. Одно русское войско осаждало и обстреливало Нарву, другое теснило войско, возглавляемое ревельским комтуром. По словам новгородского летописца, «шедше новгородци в Нѣмѣцкую землю за Нарову съ княземъ Иваномъ Володимировичемъ, поплениша и пожгоша много около Ругодива и до Пурдовнѣ, и подле Норову и до Чюдьского озера»[207]. Гейденрейх Финке, указывая на серьезность положения, создавшегося в результате вторжения русских сил, просил власти Ревеля прислать на помощь кого только можно: немцев и «ненемцев», конных и пеших («ненемцами» немецкие источники называют эстов и латышей). В том же письме Ревелю Финке сообщал, что он намеревается дать бой русским 27 марта[208].
По-видимому, Финке удалось вытеснить русских из Ливонии. Во всяком случае 30 марта он писал рату Ревеля, что, после того как русские оставили Ливонию и возвратились в Вотскую землю, он прекратил преследование: к этому его вынудила «открытая вода» (вскрытие рек и озер), а также плохое состояние дорог[209]. Иначе изображает дело новгородская летопись: «Того же лѣта, събравшеся Нѣмци, местеръ со всими своими вой, пришедше под город под Яму, бивше и пушками, и стоявше 5 днии, и по Вочкои земли, и по Ижерѣ, и по Невѣ поплениша и пожгоша; а города ублюде богъ и святый архистратигъ Михаилъ, не взята, а самых Нѣмецъ много паде под городомъ, а инѣи язвени отъидоша в свою землю». Интересные данные об обороне Ямгорода сообщает летопись Авраамки: по словам составителя, когда враги начали обстрел города из пушек, то русская артиллерия из города повела ответный огонь и разбила большую заморскую пушку[210]. Таким образом, орденское войско вынуждено было возвратиться не только из-за распутицы и плохих дорог, но и вследствие отпора, оказанного ему под Ямгородом, в частности в результате действий русской артиллерии. Обороной Ямгорода руководил князь Василий Юрьевич из рода суздальских князей.
Новгородцы, окрыленные удачей, решили идти в поход за Нарову. Одновременно с сухопутным походом они готовили против Нарвы и морской поход, собираясь послать туда на ладьях 2500 человек. Но в это время в новгородском войске начался сильный падеж коней, и поход пришлось отложить[211].
В результате военных действий весной 1444 г. ни одной из сторон не удалось достигнуть перевеса. Военные действия сводились к разорению пограничных волостей. Стало ясно, что Ливонский орден без помощи извне не в состоянии вести войну против Новгорода.
С конца 1444 г. между Новгородом и Орденом опять начались переговоры, в ноябре было заключено двухлетнее перемирие[212]. 7 февраля 1445 г. в Нарве состоялся съезд магистра и новгородцев. Здесь выяснилось, что новгородцы желают, чтобы им принадлежала половина Наровы и остров на ней[213]. По всей вероятности, речь шла об острове в устье Наровы, имевшем важное военностратегическое значение[214]. Договориться о том, кому должен принадлежать остров, так и не удалось; по-видимому, не были разрешены и другие вопросы. Съезд закончился, не принеся никаких положительных результатов. Заключенное ранее двухлетнее перемирие магистр объявил действительным только до дня св. Ивана (24 июня)[215]. Позже это перемирие было продлено на два года до 24 июня 1447 г.[216]
Во время перемирия Орден продолжает борьбу против Новгорода, но только посредством экономических мер. Из-за неурожая и необычной дороговизны хлеба население Новгородской земли переживало в тот год сильный голод: многие умирали, другие, спасая жизнь, бежали в Литву и Ливонию, шли в холопы к иноземным гостям[217]. Зная об этом, ливонский магистр налагает строгий запрет на вывоз хлеба в Новгород[218]. Он обращается к великому магистру и Кристофору, королю трех скандинавских государств, с просьбой, чтобы из их владений не подвозилось зерно русским. Великий магистр наложил запрет на вывоз зерна из Пруссии в русские земли. Кристофор обещал присоединиться к запрету[219]. Упорство «неверных» (ungläubigen) русских должно было быть сломлено тисками голода.
211
Письмо наместника Выборга Карла Кнутссона от 20 мая 1444 г.: LUB, Bd. X, № 50; НІЛ, с. 424; НІVЛ2, с. 439; ПСРЛ, т. XVI, стлб. 186.
212
Письма ливонского магистра Ревелю от 2 декабря 1444 г. и ливонских городов Любеку от 7 февраля 1445 г.: LUB, Bd. X, № 105, 118.
213
Заявление посла ливонского магистра к великому магистру от 29 марта 1445 г.: LUB, Bd. X, № 127. — Новгородские летописи приписывают срыв переговоров магистру, который хотел обладать «Островом» (НІЛ, с. 425; НІVЛ2, с. 440. Принятое в издании летописей написание «Острова» неправильно, так как во время переговоров речь шла не о городе Острове, а об острове в устье Наровы).
216
Письмо ливонского магистра Ревелю от 28 июля 1445 г. и инструкция послам великого магистра к ливонскому магистру от сентября 1445 г.: LUB, Bd. X, № 153, 169.
219
Письма великого магистра ливонскому магистру, Любеку и королю Кристофору от февраля — июня 1447 г. LUB, Bd. X, № 200, 209, 211, 213.