Согласно редакции договора 1481 г., ливонские власти должны были «блюсти» новгородца, «как своего нѣмчина» «на своихъ городахъ и на земли». Договор же 1493 г. предписывал «блюсти нѣмцомъ великого князя пословъ, и намѣстниковъ великого князя новгородскихъ пословъ, и новгородцовъ, на своих городѣхъ и на земляхъ и на мори, какъ своего нѣмчина, безо всякоѣ хитрости»[633]. Таким образом, если по договору 1481 г. обязанность ливонских властей оказывать защиту русским послам и новгородцам (имеются в виду, конечно, купцы) ограничивалась пределами Ливонии, то теперь она распространялась и на море. Благодаря этому важному дополнению обеспечивалась в большей степени, чем раньше, безопасность не только проезда русских послов по морю, но и русского торгового мореплавания. Напомним, что соответствующие гарантии в отношении торгового мореплавания новгородцев великокняжеская власть получила от Ганзы по договору 1487 г. Во время переговоров конца 80-х — начала 90-х годов с ливонским магистром великокняжеские представители настаивали на получении обязательства защищать русских послов и новгородцев при проезде по морю и от магистра, но магистр на эти настояния ответил отказом. По договору 1493 г. Орден пошел на уступку и дал желаемое русской стороной обязательство.
Существенные изменения в договоре 1493 г. претерпела и статья о русских церквах и концах в ливонских городах. В новгородско-ливонском договоре 1481 г. эта статья содержала обязательство дерптского епископа и дерптских властей «очистить» русские церкви и Русский конец в Дерпте — обязательство, гарантию в выполнении которого благодаря включению его в договор всей Ливонии давали все ливонские ландесгерры. В договоре 1493 г. эта статья читается в совершенно иной редакции: «А церкви божьи руские въ мистровѣ державѣ, и въ арцыбискуповѣ державѣ, и в бискупьих державахъ, гдѣ ни буди, и тѣ церкви держати по старинѣ, а ихъ не обидѣти»[634]. Согласно новой редакции статьи обязательство «блюсти» русские церкви давал не только дерптский епископ в отношении церквей в Дерпте, но все ливонские ландесгерры в отношении всех русских церквей на всей территории Ливонии, где бы они ни находились. Напомним, что во время переговоров, предшествовавших заключению договора, русские представители добивались включения в договор статьи о русских церквах в Ревеле и Дерпте, но ввиду противодействия Ревеля получили отказ. Теперь ливонские власти фактически приняли это требование, хотя Ревель и Дерпт в статье специально не названы, но несомненно, что формула «церкви божьи руские…, гдѣ ни буди… держати по старинѣ» имела в виду в первую очередь русские церкви в Дерпте и Ревеле. Тем самым был сделан еще один шаг по пути создания благоприятных условий для пребывания и деятельности русских купцов в Ливонии.
Начальная формула Новгород русско-ливонского договора 1493 г., включающая указание на приезд в Новгород к наместникам великого князя и к боярам немецких послов и на их челобитье о мире, повторяла соответствующую формулу договора 1481 г. Таким образом, Ордену не удалось настоять на исключении из договора формулы о челобитье, чего он добивался во время переговоров, предшествовавших заключению договора. Орден и здесь пошел на уступку.
В источниках нет указаний на причины, побудившие Орден пойти на уступки и принять русские требования, касающиеся содержания и формуляра договора. Может быть, некоторое влияние на изменение позиции Ордена по сравнению с той, которую он занимал во время переговоров, оказала постройка Ивангорода в 1492 г. Роль Ивангорода не ограничивалась его военным значением,[635] и новый русский город на берегу Наровы скоро стал играть заметную роль во внешней торговле России, тем не менее постройка его определялась во многом военно-стратегическими и дипломатическими целями. Эта русская крепость, как бы нависшая над Нарвой, должна была служить грозным напоминанием Ордену о силе России[636].
Изменения, имевшие место в договоре 1493 г. по сравнению с договором 1481 г., еще раз подчеркивают основную направленность ливонской политики великокняжеского правительства — содействие развитию мирных экономических сношений с Ливонией. Отметим, что во время заключения договора 1493 г. русское правительство особенно было заинтересовано в упрочении мирных отношений с Ливонией, ибо с 1492 г. оно находилось в состоянии войны с Великим княжеством Литовским. Эта война, вспыхнувшая из-за перехода верховских князей на службу к великому князю Московскому, положила начало длительной борьбе Русского государства с Литвою за возвращение русских земель — борьбе, составлявшей на рубеже XV–XVI вв. стержень внешней политики России и влиявшей на отношения ее с другими странами.
635
О постройке Ивангорода и его первоначальной истории см.:
636
Строительство Ивангорода оживленно дебатировалось в орденских кругах (переписка орденских чинов от 1492 г.: Index, № 2299, 2302, 2303).