Между тем на море у японцев было значительное превосходство над русскими: и в организации военно-морских сил, и в боевых кораблях. В апреле 1985 года русские морские силы на Дальнем Востоке значительно превосходили японские. В этом году оба государства начали строить новые корабли. У России были все преимущества, потому что она большинство кораблей строила сама, в то время как Япония в 1895 году еще не имела судостроительной промышленности, способной строить военные корабли, поэтому их приходилось покупать за границей. Япония начала дорогостоящую программу строительства, используя в основном британские верфи. К 1902 году баланс морских сил на Дальнем Востоке сильно отличался от того, который был семью годами раньше. У Японии было шесть новых больших линкоров, превосходивших российские линкоры, шесть больших бронированных крейсеров, десять легких крейсеров и шестнадцать крейсеров либо со старым вооружением, либо тихоходных, поэтому их нельзя было считать лучшими кораблями флота. Также у Японии было девятнадцать эсминцев, делавших до тридцати узлов, и пятьдесят восемь первоклассных торпедных миноносцев, которые могли сыграть наиболее важную роль в грядущей морской войне.
Несмотря на предупреждения некоторых российских военных и морских военачальников, почти ничего не было сделано для усиления флота в Азии, особенно в Порт-Артуре, где некоторые корабли были построенны еще китайцами в 1880–1892 годах. Здесь была гавань, док и военно-морская база, со складами для провианта и боеприпасов. Портовые службы были электрифицированы, но они едва могли бы удовлетворить нужды военного флота. Порт Владивостока, где размещалась часть русского флота, замерзал на три холодных месяца в году, и связь с ним поддерживалась только ледоколами, что делало корабли уязвимыми, когда они пробирались в блокированную гавань.
У Японии было четыре военно-морские базы, все хорошо укрепленные и способные снабжать и ремонтировать суда флота. Ее морские силы по численности уступали русским, но ее корабли были гораздо мощнее, и ее снабженческие линии были гораздо короче.
Японцы понимали зимой 1904 года, что переговоры не дадут плодов. Они знали своих противников, а также понимали: чтобы победить в сражении, которое представляется неизбежным, они должны первыми установить контроль на море. За месяцы до разрыва дипломатических отношений японцы детально разработали комплексные планы морских и сухопутных приемов ведения войны. Их план состоял в том, чтобы внезапно ударить по врагу и, уничтожив его морские силы, сразу ввести войска в Корею и Маньчжурию. Эти войска должны были опрокинуть русских до того, как те смогут получить подкрепление, раньше, чем русские сумеют получить людей и вооружение по Транссибирской магистрали.
5 февраля, за день до того, как японский министр в Петербурге порвал отношения с царским правительством, главные силы русского флота бросили якорь в гавани Порт-Артура под флагом вице-адмирала Старка. Главные же силы японского флота бросили якорь в гавани Сасебо под командованием адмирала Того. Как похожи и как различны были их приготовления к этому дню! Адмирал Алексеев так плохо понимал положение, которое он сам создал на недавних переговорах, что не верил, будто Япония может спровоцировать войну. Японцы хорошо изучили российские сухопутные и морские силы, но и Россия изучила японцев, хотя и плохо понимала их. Что касается сухопутных сил, то адмирал и его ставка недооценивали японских солдат, считая их более плохими воинами по сравнению с русскими. Русские говорили о «замешательстве» японцев при выполнении маневров, о низком качестве японской кавалерии: «Даже когда им предоставляется блестящая возможность, они не стремятся быстро продвигаться вперед, гораздо больше опасаясь упасть с лошади, чем перейти в аллюр».
Русские пренебрежительно отзывались об использовании японцами артиллерии; они отмечали, что японцы не любят ночные атаки и рукопашный бой со штыковой атакой.
Японцы, напротив, не позволяли себе высокомерно отзываться о русских военных, чьи солдаты и матросы имели репутацию самых выносливых в мире. Одно из британских военных официальных лиц объявило, что российская армия «непобедима». Японский генерал Фуджи, глава коллегии японского штаба, изучал русских солдат и счел их смелыми и очень выносливыми, имеющими волю к сражению в штыковой атаке, но не слишком умелыми в ней. Но вместе с тем японцы не позволяли себе недооценивать врага. «Сила и смелость — это их характеристики в бою, и именно поэтому мы должны быть всегда хладнокровны и осторожны», — писал генерал Фуджи.