Вот всем этим событиям, проблемам, историческим трагедиям посвящены «Маленькие письма» Суворина, чья общественная и литературная деятельность началась на исходе правления императора Николая I и на глазах которого шло созидание новой, после великой реформы 1861 года, России. И вот финал, финал истории, финал долгой жизни…
«Страна в волнении. Страна без правительства, — писал в своей газете Суворин на исходе правления императора Николая II. — В стране царствует раздор. Какие-то самозванцы призывают население к вооруженному восстанию, обещают в самом непродолжительном времени, что «власть перейдет в руки пролетариата и хозяевами Петербурга будет пролетариат». Страна не знает, что делать, к кому обратиться, где искать власти. Власть, будучи бессильною водворить какой-нибудь порядок, медлит выборами, сама не зная, на чем остановиться, ибо она никогда не изучала системы выборов, не знает ни Европы, ни России, а потому гадает на пальцах — сходятся или расходятся? Общество тоже ничего не знает, ничего не делает, не соединяется, охает и ахает, бросается к банкам продавать бумаги, к сберегательным кассам вынимать сбережения и дома ищет места, где бы их спрятать от нашествия хулиганов; оно говорит «слава Богу», когда не объявлена какая-нибудь стачка, лишающая свободного передвижения, воды, хлеба, света. По улицам ездят патрули день и ночь, как в осажденном городе».
И в личном дневнике одновременно как бы подводил итог и делал прогноз на будущее: «Курьезное и опасное время. Храни нас Бог. Тяжелые дни, страшные ожидания» (август 1904 г.). Увы, как показало дальнейшее, «страшные ожидания» Суворина оправдались в полной мере и даже, пожалуй, своим размахом превзошли все тогда ожидаемое.
«Маленькие письма» Суворина, на наш взгляд, важнейший и интереснейший исторический источник, но именно в этом своем качестве они почти не использовались специалистами и не рассматривались, как явление русской публицистики. Разбросанные на страницах «Нового Времени», они никогда не были собраны воедино и, в общем, оказались труднодоступны исследователям, хотя не были позабыты вовсе как многочисленными врагами и политическими оппонентами Суворина, так и его сторонниками и единомышленниками. Филологи, историки литературы, историки театра, чаще других вспоминавшие о «Маленьких письмах», использовали их выборочно, нередко тенденциозно, применительно к темам своих собственных исследований и своего собственного отношения и к автору, и к предмету.