Читать онлайн "Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.)" - Флоря Борис Николаевич - RuLit

Решение о таком походе было принято, когда еще было неизвестно о результатах миссии Ртищева. Уже 14 сентября царь направил С.А. Урусову приказ, «чтоб он шел… за реку Немон под Брестъ и под иные литовские городы»[115]. Однако до конца сентября сохранялось представление, что подчинения этих территорий удастся добиться мирным путем. Так, 24 сентября, еще не зная ничего о судьбе Ртищева, царь приказал С.А. Урусову послать «в Гонсевского войска за Немон» своих посланцев с предложением подчиниться царю, который не будет нарушать их «прав и вольностей». Налицо были также надежды на то, что, может быть, и Жемайтию удастся получить мирным путем. С.А. Урусов должен был отправить своих посланцев в Жемайтию, так как царю стало известно, что «Жмуцкого повету шляхта стоят в собранье в Кейданах, а Карлу Густаву… не присягали»[116]. По-видимому, когда Ртищев вернулся без определенных результатов, в начале октября С.А. Урусов получил «статьи», в которых определялись задачи его похода. Как предполагалось и ранее, он должен был идти «прямо за Немон под Бресть и под иные городы». При благоприятных обстоятельствах С.А. Урусов, дойдя «до границы литовские», должен был «воевать… корунные городы и места». В наказе предписывалось «с свейскими немцами отнюдь не задиратца» «и где учнут свейскими называтца, и тех мест отнюдь не воевать»[117]. Военные действия, таким образом, не должны были затрагивать территорий, занятых шведами, и привести к осложнению русско-шведских отношений. По наблюдениям О.А. Курбатова, в походе приняла участие лишь часть войск, собравшихся в районе Ковна[118]. По-видимому, в царской ставке считали, что в походе он не должен столкнуться с серьезным сопротивлением.

Поход С.А. Урусова подробно описан в его донесениях царю[119]. Ряд важных деталей можно узнать из коллективной жалобы детей боярских — участников похода на воеводу[120]. Войско выступило в поход из Ковна 23 октября. Военные действия начались 30 октября, когда русские войска столкнулись со стоявшим в районе Гродна полком лидского подкомория Якуба Кунцевича, тогда русские взяли «три знамени и с хорунжим да литавры». После этого состоялась встреча русских воевод с офицерами полка, на которой Я. Кунцевич дал обязательство «со всем своим полком» принести присягу царю и дал в заложники воеводам новогрудского воеводича Яна Хребтовича и нескольких других шляхтичей. К середине ноября войска подошли к Бресту. Появление в районе города русских войск стало для П. Сапеги и его сторонников определенной неожиданностью, так как здесь ждали ответа на предложения, посланные в Москву с С. Глядовицким. К этому времени в Бресте появился посланник Карла Густава Ян Фредерик Сапега. Он попытался помешать продвижению русских войск, заявив, что «Павел, де, Сапега, хочет быть под Свейскою коруною». Как рассказывал в своем донесении Урусов, он заявил посланцу, что П. Сапега присягнул царю перед Ф.М. Ртищевым, и тогда посланец заявил, что он не будет вмешиваться в происходящее и вообще его прислал в Брест «свейской генерал наимовать людей». Очевидно, посланец не имел от Карла Густава инструкций вступать в конфликт с русскими военачальниками из-за сенаторов и шляхты, которые не принесли присяги шведскому королю.

Хотя П. Сапега и другие сенаторы не проявили желания принести присягу царю, воевода решил идти к Бресту, уверенный, что его войскам сопротивления не окажут. Как следует из жалобы, он двинулся к Бресту с частью своего отряда, оставив в тылу пехоту и пушки. В Брест воевода отправил одного из заложников — Святского — с приказом выделить в Бресте дворы для него и его солдат. Детям боярским он сказал, что «у Брести с литовскими людми бою не будет, а он идет надежно в город». В результате в бою под Брестом 13 ноября армия С.А. Урусова потерпела поражение и стала отступать. В 25 верстах от Бреста у Верховичей русские войска были окружены преследовавшей их армией Сапеги, но в завязавшемся бою литовское войско в свою очередь потерпело поражение, потеряв пушки и знамена. После этого армия С.А. Урусова отошла на север, а собравшиеся в Бресте магнаты, шляхта и войско стали искать «протекции» Карла Густава[121].

Одна из главных целей похода — занятие Бреста и подчинение царской власти еще остававшихся самостоятельными группировок магнатерии и шляхты Великого княжества — тем самым не была достигнута. Однако благодаря походу С.А. Урусова русская власть на западных окраинах занятых русскими войсками территорий укреплялась, и неудача под Брестом на такое положение дел не повлияла. Еще до боя под Брестом, 12 ноября, в соответствии с достигнутой договоренностью с Я. Кунцевичем в Вильно прибыли послы Лидского, Гродненского и Волковыского поветов и принесли присягу царю[122]. А 26 ноября, когда армия С.А. Урусова двигалась в обратный путь на север, воеводу встретил сам Я. Кунцевич с ротмистрами, и они также принесли присягу[123]. С.А. Урусов, которого обвиняли в том, что он шел от Бреста к Полоцку «шесть недель большим мотчаньем (т. е. очень медленно. — Б.Ф.)», оправдывался, что «дорогою шел не скоро для того, что в дороге на государево имя приезжали шляхта»[124]. За время похода шляхтичи Гродненского, Слонимского, Новогрудского, Лидского, Волковыского, Ошмянского и Троцкого поветов, а также оказавшиеся на этих землях беглецы из более восточных областей — всего свыше 2 тыс. человек — также принесли присягу[125]. Шляхта стала приезжать для присяги и в главный центр Великого княжества — Вильно: среди присягнувших были кн. С. Огинский, тиун Троцкий с сыном и Ян Нарбут, писарь земский лидский[126]. Стали переходить на русскую службу «полковники» литовского войска со своими отрядами[127]. Большие группы шляхты стали предлагать условия, на которых они готовы были подчиниться власти царя. В октябре 1655 г., еще до похода С.А. Урусова, с такой инициативой выступила большая группа шляхты во главе со старостой ошмянским А. Саковичем, ее посланец П. Роля был принят царем 25 декабря 1655 г. и подал выработанные шляхтой «статьи». 26 ноября при встрече С.А. Урусова с Я. Кунцевичем были также предложены «статьи», отосланные на рассмотрение к царю[128]. Шляхта добивалась сохранения своих владений, своего права, своих органов управления и суда, но поднимались и другие вопросы. Так, в статьях, привезенных П. Ролей, говорилось о созыве сейма, о необходимости вернуть в состав Великого княжества земли, утраченные по Люблинской унии 1569 г.[129]. Стали приносить присягу царю и некоторые сенаторы. Так, новогрудский воевода Петр Казимир Вяжевич 10 октября вместе с П. Сапегой отправили из Бреста к царю С. Глядовицкого[130], но еще до возвращения С.А. Урусова в Полоцк он вернулся в Новогрудок и принес присягу царю[131]. Принес присягу царю и один из первых сенаторов Великого княжества Литовского Миколай Стефан Пац, воевода Троцкий. 3 декабря 1655 г. кн. С.А. Урусов выдал ему ряд жалованных грамот, предоставлявших ему право «до государева указу» владеть не только собственными имениями, но и частью имений хорунжего К. Паца и В. Госевского[132]. Магнаты и шляхта Великого княжества явно переставали воспринимать русскую власть как временную.