Еще одна новая особенность встречается в церкви Фомы Апостола, построенной в 1196 году на берегу того же озера Мячина, но ближе к городу, приблизительно в одной версте к югу от кремля[45]. Опыт показал, что для жертвенника и диаконника, помещавшихся всегда в боковых полукружиях, не нужно ни высоты, ни ширины, которые необходимы для среднего, вмещающего самый алтарь, и оба крайних были понижены, а главное, алтарное, расширено. Этот прием открыл возможность новых, в высшей степени живописных композиций, особенно красивых там, где еще не испорчены древние окна. Таковы именно окна церкви Фомы Апостола, каким-то чудом уцелевшие все до одного на алтарных выступах, – пример чуть ли не единственный во всей Новгородско-Псковской области. Благодаря этому церковь производит с восточной стороны то неотразимое обаяние, которое присуще только нетронутым памятникам седой старины. Подойдя близко к этим красиво играющим на солнце трем выступам, не замечаешь, что барабан обшит железными листами с намалеванными на них окнами и что новейшая четырехскатная железная кровля не гармонирует с древним видом алтаря. Главка купола, хотя и относится к позднейшему времени, все же очень изящна своими красиво тянущимися кверху контурами и приятна отсутствием той сплющенности, какая появилась позже в Москве.
Те черты самобытно-русского зодчества, которые выступили уже в храмах Благовещения на Мячине и Фомы Апостола, получают свое дальнейшее развитие в целом ряде других, построенных вскоре вслед за первыми. К ним прежде всего относится храм Спаса-Преображения на горе Нередице, или, как он зовется в народе, Спас-Нередица. Построенный великим князем Ярославом Владимировичем, внуком Мстислава, в 1198 году в трех верстах к югу от города, на правом берегу Волховца, он наследовал от своих предшественников все их новые особенности[46]. Его северный и южный фасады разбиты на такие же три неравные части и так же слабо выступают алтарные полукружия, но боковые из них на этот раз опущены так низко, что едва достигают половины среднего. Хоры устроены здесь так же, как в Петропавловской церкви, в Благовещении на Мячине и у Фомы Апостола, – не на сводах, а на простых дубовых настилах, и купол опирается на четыре квадратных столба. Все стены внутри храма покрыты сплошным ковром фресок, хорошо сохранившихся и оставляющих глубокое впечатление значительностью композиций и торжественной суровостью красок. Фрески эти должны быть отнесены к числу лучших созданий стенной живописи XII века не только в России, но и в целой Европе и придают в высшей степени драгоценный вид этому, так долго находившемуся в забвении, созданию примитивной веры. Дивная по рисунку главка, хотя и относится к более позднему времени, так же как и крест на ней, чудесно связана с общей композицией и кажется органически сросшейся с древним храмом.
В 1904 году храм был реставрирован, причем его четырехскатная кровля заменена покрытием по закомарам, по древним следам заложены те окна, которые были пробиты или расширены позже, и возобновлены старинные узкие. Новое покрытие освободило барабан его купола, совсем было ушедший в высокую крышу, и обнаружило всю необычайную соразмерность его масс и стройность пропорции отдельных частей. Однако что-то неуловимое и вместе с тем особенно нам дорогое и близкое после реставрации исчезло, и наоборот, неожиданно выступили черты, как будто чуждые Новгороду. Исчезло бесследно то очарование, которое Спасу-Нередице придавала примитивность его приемов, вся его наивная самодельщина, взамен которой появилось холодное и мудрое мастерство, слишком еще византийское, и только нетронутая глава говорит еще сердцу о Новгороде. Реставрация эта, которой предшествовали обмеры и исследования, своей точностью и строгой научностью далеко опередившие все предыдущие, еще один раз показала, как, в сущности, мало у нас данных для реставраций безусловно неоспоримых[47].
Все больше упрощая тип храма, новгородцы не остановились на понижении боковых абсид до половинной высоты средней, а пришли к логическому выводу о ненужности их вообще. Для жертвенника и диаконника было совершенно достаточно места в тех углах, которые образовывались по обеим сторонам главного алтаря, позади восточных столбов, и не было никакой нужды увеличивать их полукружными выступами. Это новая мысль получила впервые свое выражение в плане церкви Николая Чудотворца на Липне. В ней – одно только алтарное полукружие, и с этого времени редкая церковь в Новгороде имеет их больше. Построенная Новгородским архиепископом Климентом в 1292 году[48], верстах в восьми к юго-востоку от города, она стоит на островке, образуемом при впадении реки Мсты и ее истока Гнильницы в озеро Ильмень. Островок этот угрюм и одинок, особенно в вешнюю полую воду, когда церковка кажется точно выросшей прямо из беспредельного моря. Все четыре верхних угла ее стен надложены позже, что особенно ясно видно на ее северной стене. Первоначально она несомненно была покрыта на восемь скатов, подобно Благовещению на Мячине. Об этом с полной очевидностью говорят и верхние окна, обрезанные одновременно с верхушками прежних остроконечных фронтонов, и еще яснее на то же указывают украшения всех четырех ее фасадов. «Никола на Липне», как называют храм летописцы и как до сих пор зовет его народ, – первая церковь, в которой новгородский зодчий отказался от общепринятого трехчастного деления стены. Вместо обычных четырех лопаток он удержал одни только угловые, и некоторое воспоминание о трехдольности осталось лишь в композиции сложного узора, которым он заполнил верхнюю часть своей пустынной стены. Узор начинается вверху лопаток с их внутренней линии и выложен из кирпичиков по системе, очень распространенной среди византийских строителей. К нему прибегали и в Киеве, как пользовались им и в Новгороде, причем чаще всего его применяли под арочными поясами или валиками, игравшими роль украшения. На Николо-Липненской церкви узор этот начинается в виде двух дуг, идущих вначале навстречу одна другой, но вскоре круто поднимающихся кверху и встречающихся высоко, в самой верхушке фронтона, небольшим заострением. Такое трехлопастное очертание очень привилось в последующем зодчестве Новгорода, и его многочисленные варианты являлись излюбленным мотивом стенных украшений. Чрезвычайно характерно оно на стенах церкви Успения Богородицы на Волотовом Поле[49], где ясно видны надложенные углы. Под таким узором, дающим благодаря выпущенным наружу ребрам кирпичей очень живописную игру светотени, тянется другой, такой же трехлопастный, но поднимающийся вверх непрерывными зубцами[50]. Нижний зубчатый узор виден ясно на всех четырех стенах, но верхний, с выступающими треугольными зубцами, почти исчез, и обломок хорошо сохранился лишь на западной стене. Эти узоры, надо думать, придавали некогда церкви чрезвычайно нарядный вид, которому способствовали и украшения барабана, особенно валики над его окнами. Но главное очарование памятника лежит в прелестной по рисунку главке, в которой мы имеем, быть может, самый ранний образец переходного типа. В ней нет уже византийского плоского купола, но нет и будущей луковицы, а есть та благородная форма шлема, которая получилась вследствие необходимости заострить, ввиду частых дождей и обильных снегов, слишком неудобную шапку греческого покрытия.
45
Церковь заложена в 1195 г., а освящена в 1196 г. «Летопись по Архивскому списку» под 6703 г. и «Летописец Новгородской церквам Божиим» под тем же годом («Новгородские летописи», с. 12 и 196). Кладка – из камня и кирпича. В западной стене был, видимо, ход на деревянные хоры, ныне несуществующие, но упоминаемые в летописи (Архимандрит Макарий. «Археологическое описание», с. 547). Внутри храма – четыре столба.
47
Этим обмерам посвящено весьма ценное исследование руководившего реставрацией П. П. Покрышкина, изданное Императорской археологической комиссией: «Отчет о капитальном ремонте Спасо-Нередицкой церкви в 1903 и 1904 годах». СПб, 1906.
48
«Летописец Новгородской церквам Божиим» под 6800 г. «Новгородские летописи», с. 209; Георгий Филимонов, «Церковь св. Николая Чудотворца на Липне близ Новгорода». Москва, 1859, с. 5; Архимандрит Макарий, «Археологическое описание церковных древностей в Новгороде и его окрестностях», с. 521.
49
Построена в 1352 году и стоит на правом берегу Волховца, верстах в трех к востоку от Новгорода. Она имеет одно алтарное полукружие, четыре столба и когда-то имела деревянные хоры. (Архимандрит Макарий. «Археологическое описание Новгорода», с. 569.) Как и Николо-Липненская, она не имеет тройного деления.
50
Примеров таких зубчатых украшений много в романских церквах, главным образом в Германии и в Скандинавских странах, где они в XII и XIII веках с особенной любовью применялись во фронтонах. Мы видим их в соборах Шпейера, Вормса, Бамберга и Маульбронна в Германии или Лунда – в Швеции. Только там они всегда идут по двум прямым фронтонам и не извиваются в сложные фигуры.