Последней церковью такого упрощенного типа является маленькая церковь Спаса Преображения на Ковалеве, построенная в 1345 году на берегу Волховца, в четырех верстах от города[54]. Трудно представить себе храм более простого вида, нежели этот. Даже три пристройки, облепившие его с севера, юга и запада, не нарушили его эпической простоты, а западная, вмещающая паперть и появившаяся, по-видимому, очень скоро после самого сооружения храма, дала зодчему возможность перебить ее гладь глубокой нишей, в которой он устроил звонницу. Церковь имеет одно низкое полукружие и стены ее лишены тройного деления, взамен которого трижды повторен в очень крупном масштабе арочный пояс, украшающий барабан купола. Последний до недавнего времени был покрыт шатровидной кровлей, увенчанной тонкой шейкой с крошечной главкой очень позднего происхождения. Потому ли, что глаз наш привык к этим главкам, которые особенно любили ставить в конце XVII и в XVIII веке, и мы свыклись с их давностью, но общий вид чудесной церковки много потерял от замены прежнего покрытия простым конусом, придавшим барабану какой-то кавказский характер и сразу лишившим весь памятник его былого теплого и уютного вида. Внутри стены украшены фресками, относящимися, судя по надписи, к 1380 году[55]. Окна барабана, снаружи заложенные кладкой толщиной в один кирпич, сохранили изнутри свои откосы, в простенках между которыми написаны фигуры пророков.
VII. Расцвет новгородского зодчества
То самобытное творчество, которое в Благовещении на Мячине, Фоме Апостоле, Спасе-Нередицком и Николе на Липне только намечалось, получило свое окончательное развитие в целом ряде церквей, появившихся в Новгороде во второй половине XIV века. Среди них наиболее сохранившейся в своем первоначальном виде является церковь Феодора Стратилата на Торговой стороне, построенная в 1360 году[56]. План ее квадратный, но четыре столба, на которых лежит свод, здесь уже не стоят по-византийски свободно, внутри церкви, а поставлены вплотную к стенам, как бы срослись с общей гладью этих стен и арок. Внизу они обработаны в виде круглых, очень низких столбов, – прием, получивший особенное развитие в Пскове. Трудно установить с точностью, когда именно появилось то перекрытие церквей на четыре фронтона, которое в церкви Феодора Стратилата вылилось в такую совершенную форму, так же как нелегко определить и причины его появления. Надо думать, что формы, выработанные деревянным зодчеством, оказали и в Пскове, как позже в Москве, свое решающее влияние на развитие каменного строительства; понижение боковых частей фронтона отразилось понижением сводов в углах церкви и вызвало на фасаде линии так называемых трехлопастных арок, как декоративный мотив обработки наружных стен. Алтарное полукружие, повторяя линии фронтона, приобретает коническое покрытие, причем стены его в своей обработке наиболее сохраняют византийский прототип. Барабан купола, производящий по тонкости рисовки деталей почти скульптурное впечатление, завершается необычайно стройной, живой по линиям и сочной по массе главой. К корпусу храма на западе примыкает трапезная, по деталям более позднего типа, нежели храм, и завершается в северо-западном углу обычной Новгородской колокольней.
Того же характера и церковь Петра и Павла на Софийской стороне, построенная в 1406 году[57]. Она только обезображена с южной стороны пристройкой придела, а с запада – деревянным тамбуром. Над последним осталась, к счастью, открытой группа стенных украшений, состоящих из впадинок и выпуклых крестиков. Еще на ней можно видеть тесовую кровлю, которая так убедительно объясняет форму фронтона. Одним из излюбленных мотивов стенных украшений из кирпича являются дорожки из треугольных впадинок, характерно чередующихся в разных масштабах. Чаще всего они окаймляют барабан, образуя прелестный поясок под главкой, но иногда, как в церкви Петра и Павла, эти дорожки повторяются и во фронтоне. Гармоничное покрытие алтарнаго выступа Петропавловской церкви по граням хорошо вяжется с общим характером постройки.
55
Архимандрит Макарий «Археологическое описание церковных древностей в Новгороде», с. 584.
57
«В Неревскомъ концѣ в панской улицы за большимъ валомъ на Софiйской сторонѣ», как говорит о ее построении летописец («Новгородские летописи», с. 251).