Несколько иначе, хотя в общем в том же характере, обработаны стены Благовещения на Витковой улице, в Славенском конце[71].Обработка эта относится, по всей вероятности, к 1541 году, когда церковь сгорела и была перестроена[72]. Ее алтарный выступ охвачен вверху зубчатым поясом, а по стенам, тоже в верхней части церкви, разбросаны пятиугольные двууступчатые впадинки, повторенные и на галерее, соединяющей Благовещение со стоящей рядом церковью Михаила Архангела, разобранной до основания и вновь сложенной в начале XIX века. Церковные своды рухнули и заменены деревянным потолком, а каменный купол – также деревянным барабаном. Около того же времени была построена и колокольня церкви Никиты Мученика у Федорова ручья (1557 года)[73], имеющая также характерную для этой эпохи обработку стен арками, заостренными наверху, и такими же нишками. Совсем особое место среди Новгородских церквей занимает церковь Бориса и Глеба на Торговой стороне в Плотницком конце. Ее первоначальное построение, как и многих позднейших Новгородских церквей, относится к сравнительно ранней эпохе, именно к 1377 году, но уже в 1521 году ее за ветхостью пришлось разобрать до основания, и в 1536 году строится новая[74]. Такая необычайная быстрота обветшания была, судя по летописям, довольно нередким явлением и объясняется тем, что множество церквей строилось спешно по обету или «отъ мора», иногда в один месяц и даже в неделю, а деревянные рубились в один день, причем получали название «обыденныхъ». Но даже и в этих случаях слишком исключительная быстрота обветшания не всегда кажется правдоподобной и наводит на мысль о том, что в летописи просто пропущены года первоначального сооружения той или другой церкви, стены которых на самом деле могли быть и значительно древнее.
Вместо обычного в Новгороде трехчастного деления фасада Борисоглебская церковь как бы возвращается в своих формах назад, к прежней арочной системе. Каждая стена ее также разбита пятью лопатками на три части, но они завершаются уже не трехлопастными дугами или полудугами, а мотивом древних арок, только последние выведены вверху не «по кружалам», а в виде фронтонов над каждым из трех делений фасада. Таким образом кровля церкви производит впечатление нескольких кровель типа Феодора Стратилата, соединенных в одну общую композицию. H. В. Покровский склонен видеть в Борисоглебской церкви очень типичный и чуть ли не излюбленный образчик покрытия в Новгороде. Он считает форму фронтонной кровли, выросшей из щипца избы и деревянного храма, не только очень практичной в стране, изобилующей дождями и снегами, но и настолько традиционной и старозаветной, что новгородские плотники должны были чувствовать к ней инстинктивное влечение и внушить расположение к ней каменщиков[75]. Все это не подлежит никакому сомнению и вполне объясняет живучесть и распространенность фронтонных церквей в Новгороде, таких как церкви Феодора Стратилата и Спаса Преображения на Торговой стороне, но представляется весьма мало убедительным, если от живучести однофронтонного типа делать вывод о распространенности в Новгороде трехфронтонных фасадов. Несомненно, что начиная с XV века, в Новгороде заметно стремление покрывать деревом на скаты каждую дугу церковных фасадов, но этот прием не привел к созданию законченного типа, и, как мы увидим дальше, целые ряды фронтончиков гораздо обычнее в Пскове, нежели в Новгороде, где церковь Бориса и Глеба приходится рассматривать скорее как исключение, нежели известный тип. Такими же неубедительными являются и все ссылки на обычаи строить церкви «по старине», и вывод отсюда, что первоначальная Борисоглебская церковь имела «такую же разделку стен со щипцами», тем более что «она построена, по замечанию летописца, на старом основании и, вероятно, по старому образцу». Мы уже видели, насколько на этот раз новгородцы, заменившие прежнюю главу московским пятиглавием, были безупречны в очень добродетельном, но не всегда плодотворном тяготении строит «по старинѣ»[76].
71
Улицы этой, или вернее, переулка сейчас не существует, и вход в нее устроен со двора, выходящего на Михайловскую улицу.
72
В первый раз она упоминается в Краткой летописи Новгородских владык под 1353 годом (Новгородские летописи», с. 136), а через несколько лет, под 1361 годом, «Летописец Новгородской церквам Божиим» снова говорит о постройке: «Постави владыка Моисей Благовѣщеніе Богородицы на Витковѣ улицы церковь каменную». (Там же, с. 235.)
73
Судя по надписи на каменном поклонном кресте, вложенном внизу стены на юго-восточной ее стороне.
74
«Летописец Новгородской церквам Божиим», «Новгородские летописи», с. 242 и 325. Архимандрит Макарий приводит любопытное летописное сведение, из которого видно, что первоначально она была одноглавой и пять глав она получила только при новой постройке. «Прежняя убо церковь камена же была о единомъ версѣ да оть многихъ лѣтъ обветшала и они ту разрушиша до основанія, а основанія и земли не двигнуша и на основаніи обложиша церковь мѣсяца мая въ 14 денъ и… свершиша ю о пят версѢхь. въ пять мѣсяцъ и верхъ свели, понеже мастеры были урочные Новгородскіе, 20 человѣкъ большихъ мастеровъ». («Археологические описания», с. 343–344.)
76
В Новгороде есть еще несколько позднейших церквей, сохранивших некоторые следы эпохи. К ним относится церковь Филиппа Апостола на Славне, «на Нутной улицѣ», как ее называет летописец, имеющая одно полукружие и четыре столба и в общем приближающаяся к типу Жен Мироносиц. Она первоначально была построена в 1383 г., но в 1541 г. сгорела и тогда, вероятно, приняла приблизительно теперешний вид. К тому же году, надо полагать, относится и постройка церкви Успения на Торговой стороне, которая, по словам летописца, «засыпалась» в этом году во время пожара. Она имеет не четыре, а шесть столбов, из которых четыре восточных, несущих купол, – круглые, а два западных – четырехгранные. Наконец надо еще упомянуть о церкви Климента папы Римского, у Федорова ручья, построенной в 1517 г. и обновленной после пожара в 1596 г. От четырех ее столбов остались только два восточных. Церкви Ивана Милостивого на Мячине (1421 г.), Николая Чудотворца в Вяжицком монастыре (1437 г.), Иоанна Богослова там же (1439 г.), Николая Чудотворца в Отенском монастыре (1463 г.) и Троицы в Свято-Духовом монастыре (1557 г.) представляют мало интереса. Только две церкви Вяжицкого монастыря любопытны изразцовыми украшениями наружных стен, в Новгороде единственными. Они имеют по три абсиды и Никольская – пятиглавая. Как видно, изразцовое искусство, которым славились Москва и Ярославль, здесь было не в почете. Две церковки, приютившиеся в кремле, – Покрова Богородицы у Покровской башни и Андрея Стратилата, – ничем особенным не отличаются, кроме того, что первая из них вся сложена из одного кирпича и поэтому должна быть отнесена уже к XVI веку, когда в Новгороде постепенно стали переходить от камня к кирпичу, – а вторая лишена восточного полукружия, хотя, по-видимому, построена в начале XV века. Самая поздняя из новгородских церквей – Знаменский собор, построенный в 1682 г. и возобновленный после пожара в 1699 г. Но весь облик этого храма уже не имеет ничего общего с искусством Новгорода и всецело может быть отнесен к типу московско-ярославских церквей.