Вместе с упрощением строительной техники упрощается постепенно и самый план храма, из которого удаляется все, что его осложняет и что не является безусловно необходимым. Сначала очень ясно выделяются три восточных полукружия, но позже, вследствие упорного стремления создать менее холодный, более уютный и тесный тип храма, эти полукружия начинают все придвигаться к основному кубу, пока два боковых не отбрасываются окончательно. Алтарь только в самой восточной своей части, только горним местом выдается из восточной стены церкви, а главная его часть занимает уже восточное отделение самого куба вплоть до двух ближайших столбов купола, к которым прикрепляется иконостас. В это же время во всех церквах устраиваются «полати», первоначально на сводах, соединяющих два западных столба со стенами, а позже на дубовых бревенчатых настилах.
Но самая существенная перемена была внесена в Новгородский храм вместе с созданием фронтонного типа кровли. Трудно сказать точно, когда появился этот тип, как нелегко объяснить с безусловной определенностью, как и откуда он возник, но наиболее вероятное объяснение его происхождения могут дать формы, выработанные деревянным зодчеством Севера. Покрытие таких церквей, как Феодора Стратилата, Спаса Преображения на Торговой стороне или Петра и Павла на Софийской, представляет в сущности не что иное, как две обыкновенные двускатные крыши крестьянской избы, которые поставлены так, что пересекают одна другую. Над местом их пересечения возвышается верх храма, в виде барабана с куполом, увенчанным главой. Благодаря такой системе покрытия церковь получила со всех четырех сторон по довольно высокому фронтону, очень напоминающему лоб или так называемый щипец избы. Возможно, что одновременно тут сказалось и влияние романских форм Германии, с которой Новгород имел деятельные сношения. Восточные части многих немецких церквей XII века имеют три фронтона и в месте соединения четырех крыш у них возвышается высокая башня. Этот архитектурный тип напоминает приемы новгородских четырехфронтонных или так называемых восьмискатных церквей. Такова церковь Годегарда в Гильдесгейме и соборы в Майнце и Вормсе, но особенно близка к новгородским небольшая часовня в Мургардте. Могло быть и так, что фронтонный тип выработался в обеих странах совершенно самостоятельно, и как в Германии, так и в России решающее значение имело перенесение формы светской архитектуры на храм и влияние деревянных конструкций на камень.
Что касается церковных фасадов, то едва ли можно сомневаться в том, что в древнейшую эпоху каждая из четырех сторон церкви представляла собой стену, разбитую вертикальными «лопатками» на несколько частей. Эти лопатки, выделявшиеся из стены на 5–6 вершков в виде плоских пилястровидных выступов, отвечали на фасаде внутренним столбам церкви и в малых, четырехстолпных церквах на каждой наружной стене было посредине по две лопатки. К ним присоединялись еще две крайние, выступавшие на ребре стены. Все четыре лопатки соединялись вверху полуциркульными арками, которые выводились по так называемым «кружалам». Таким образом, каждая сторона церкви имела по три арки, причем под восточными находились алтарные полукружия. В Новгороде нет ни одного храма, который сохранил бы в целости свое первоначальное арочное покрытие, но недавние исследования, предшествовавшие реставрациям Софийского собора и Спаса-Нередицы, не оставляют сомнения в том, что они имели на всех фасадах арки, и эти замечательные памятники были возобновлены в таком именно направлении. Этого типа храмы сохранились почти полностью во Владимиро-Суздальской земле. Когда появились первые фронтонные церкви, то привычка к древним аркам или так называемым «закомарам» дала себя знать и здесь, несмотря на то, что надобности в них уже не было. По мнению Забелина, «первоначальная идея о трех закруглениях стен в их вершине сохранилась и в этой треугольной обделке каждой стены. Лицо стены и здесь также делилось на три доли пилястрами-лопатками, но верхние закругления, находясь под двумя косыми линиями стенного угла – фронтона, сами собою должны были получить иную форму и разверстывались соответственно этим косым линиям кровельного ската, причем среднее кружало разбилось на три доли, а боковые обделались как половины среднего»[84]. Так постепенно выработалась разбивка фасада, обычная для новгородских церквей восьмискатного типа.