Похоже, что и в 1930‑х — действовали также.
К чему такое хранение зерна может привести?..
Я очень хорошо помню по своему детству, как отец с дедом готовили обмолот снопов и подготовку зерна для хранения. Сначала сжатую рожь или ячмень вязали в снопы и оставляли на поле сушить на солнце в суслонах. Затем готовили для сушки снопов овин. Овин это небольшое двухэтажное помещение, размером примерно 3х 3 метра. Нижний этаж — вроде погреба, где разводили медленногорящий костер. Из него на ширину задней стены был дымоход на второй этаж овина под настил из жердей.
Привезенные с поля снопы ставились торчком на жерди настила. Дед разводил на первом этаже костер и всю ночь поддерживал небольшое равномерное горение, чтобы не было искр. К утру снопы были настолько горячие, что брали их в рукавицах.
Перед овином был ток — утрамбованная земляная площадка, где цепами обмолачивали снопы.
После обмолачивания зерно несколько раз провеивали на ветру от половы, соломы и прочего мусора.
Эти две операции длились весь день. Уже под вечер зерно сыпали в мешки и везли в амбар.
Все время этой длительной подготовки зерна: от загрузки снопов в овин и до ссыпания зерна в сусеки амбара — дед был исключительно сосредоточен.
Когда зерно было в амбаре, дед перекрестившись, удовлетворенно говорил: «Все, слава богу, теперь зерно не сопреет, сохранится до весны».
Помню, как при обмолоте моя мать внимательно выбирала на току черные зерна. Она говорила: «от них живот может пучить и хлеб будет горький».
Эти слова матери всплыли в моей памяти при комментариях в СМИ про «голодомор» 1933 года: «в селах лежали трупы, опухшие от голода».
Похоже, не от голода «люди пухли», а от зерна, которое зимой лежало в земле и сопрело.
В 1930‑х сотрудники ОГПУ действовали так же, как и чекисты в смуте 1917 года. Сначала выжидали, когда осенняя страда закончится. А потом, после распоряжения «властей района» внезапно совершали наезд на конкретную деревню.
Можно уверенно утверждать: то, что будут отбирать зерно — это крестьяне знали наверняка.
Ведь Земля слухами полнится!..
Большевики еще в смуте 1917 года создали в деревнях климат доносительства. Так что при сборе урожая крестьяне стремились как можно быстрее обмолотить зерно и незаметно спрятать его «от лишних глаз». Ясно, что при этом зерно плохо просушивали и на ветру не веяли. Такое зерно в мешках, да если еще спрятанное в земле неминуемо будет преть. А лежать ему в земле до весны и следующего лета несколько месяцев. Так что от спорыньи и прочих вредных примесей в прелом зерне к весне накопится огромная масса токсинов. Смолотая мука из такого зерна — это уже не хлеб, а насыщенная токсинами отрава, от которой опухнуть и умереть можно намного быстрее, чем от настоящего голода.
Так что те сверхсмерти, которые статистика зафиксировала в 1933 году — это, скорее всего, не «голодомор», а «токсиномор».
То, что силовые хлебозаготовки вели к запрятыванию крестьянами зерна — это вполне ясно.
То, что прятали не в амбаре — тоже ясно.
Хорошо спрятать мешки с зерном — можно лишь, закопав в землю и засыпав ровно землей.
Но при таком хранении зерно ОБЯЗАТЕЛЬНО будет преть. Отсюда и токсины.
Не удивлюсь, если при независимом исследовании зафиксированных смертей семей будет выявлено:
— что голодомор произошел в начале лета, когда уже все растаяло и росла уже съедобная трава;
— что в хозяйстве умерших «от голода» находили спрятанное в земле зерно.
Именно к отравлению крестьян прелым зерном и вели силовые хлебозаготовки.
Такой вывод намного более вероятен, чем официальные заявления о «голодоморе».
Вернемся к теме «раскулачивания».
Кто осуществил тот дьявольский проект?..
Для начала надо выяснить: кто в Москве?..
Вот что важно отметить в публикациях официальных «исследователей» событий 1930‑х. Беспредельно словоохотливые в разъяснении мелких деталей, они вмиг «забывают» назвать имена и фамилии главных действующих лиц трагедии «раскулачивания».
Так что на этом следует остановиться особо.
Напомню, проект высылки кулаков разработала «Комиссия ЦК ВКП(б) по переустройству деревни».
Ее возглавлял нарком земледелия СССР, член ЦК ВКП(б) Яков Эпштейн-Яковлев.
В марте 1930 года Эпштейн делает доклад по «переустройству деревни» на VI съезде Советов.
Портреты Эпштейна — и фотографии, и рисованные художником И. Бродским — в 1929–1933 годах постоянно печатались в газетах.