В совершенном соответствии с этим стихотворением — может быть, под его влиянием — Ф. С. Блудова считала «масонов отступниками от веры, еретиками, богохульниками, преданными антихристу, о которых разглашали невероятные басни, что они заочно за несколько тысяч верст неприятелей своих умертвляют».
С переменой на русском престоле вследствие смерти Елизаветы развитие русского масонства получило сильный толчок. Новый император, по-видимому, сам был масоном. «Повсеместная молва» об участии Петра Федоровича в масонстве ходила еще при Елизавете, побуждая, по словам Болотова, «весьма многих вступать в сей орден».
«Будучи в Кенигсберге, — вспоминал Болотов, — и зашед однажды перед отъездом своим[38] в дом к лучшему тамошнему переплетчику, застал я нечаянно тут целую шайку тамошних масонов и видел собственными глазами поздравительное к нему[39] письмо, писанное тогда ими именем всей тамошней ложи».
Сделавшись императором, Петр III подарил дом петербургской ложе Постоянства; сам он собирал около себя масонов в Ораниенбауме.
Об этих собраниях говорить автор памятки, преподающей советы Екатерине II относительно двух близких Петру Федоровичу лиц[40].
Памятка советует «Волкова, яко масона, допросить: кто при бывшем Государе в имеющемся в Аримбове ложе масонском с ним был и в чем богопротивное той секты действо состоит и где масонские печатные книги; уповательно он и обо всех такой секты участниках конечно известен».
Кроме этого в записке сказано: «Преображенского полку протопопа Андрея, яко подозрительного человека, масона и явного злодея церкви святой, взять б под караул, потому что бывшему Государю в Петров пост во время учения полку, ругая предания св. Отцов, разрешал во все посты мясо есть и оных не хранить, за что обещано быть ему его духовником и синодальным членом». Разрушивший Ораниенбаумскую ложу переворот 28 июня 1762 года не означал, однако, крушения русского масонства вообще. Главный участник переворота Г. Г. Орлов[41] был масоном. Сохранилось также (впрочем, неясное) известие об участии в предприятии масонского авантюриста Сен-Жермена.
Первое время своего царствования Екатерина, кажется, относилась к масонству терпимо и благожелательно. Есть даже сведения о том, что «в течение 1763 года Екатерина, потребовав сведений о цели масонских собраний, объявила себя покровительницей ордена в своем государстве и попечительницей ложи в Москве».
Конечно, известие это вряд ли точно; оно показывает, во всяком случае, какую репутацию в масонских кругах заслужила себе Екатерина в первые годы своего царствования. Влиятельные в правительстве лица относились в это время сочувственно к масонам. Сохранилось одно «письмо католицких в Москва патеров» к кн. Лобковичу от 7 марта 1765 года. Письмо говорит о том, что два патера отказались исповедовать: 1) фармазона-француза, 2) наложницу какого-то важного сановника. В ответ на это московские фармазоны устроили высылку патеров из Москвы.
Возможно, что Екатерина, сама не участвуя в масонстве, относилась к нему терпимо из политических видов, считая, что ей выгодно так относиться. Так же точно, не будучи во все религиозной, она официально ладила с религией, ища себе опоры в православном духовенстве.
Благодаря терпимому отношению Екатерины масонство в первые годы ее царствования развивалось беспрепятственно. Однако прямых сведений о масонском движении в русском обществе сохранилось за это время очень мало[42].
2. Состав лож в екатерининское время
Если во время Елизаветы масонство уже начало распространяться в кругах русского дворянства, то при Екатерине процесс этого распространения пошел чрезвычайно быстро; к концу 1770-х годов оставалось, вероятно, немного дворянских фамилий, у которых бы не было в масонской ложе близкого родственника.
В петербургских ложах Елагина и Мелиссино состояли членами, например, кн. И. В. Несвицкий, гр. Р.Л. Воронцов, А. Л. Щербачев, С. В. Перфильев, гр. С. Р. Воронцов, бар. К. Унгерн-Штернберг, А. Воейков, кн. Андрей Вяземский, гр. В. Фермор[43], кн. А.Одоевский, А.Хвостов[44], гр. П.Толстой, Н. Бекетов, С. Зиновьев, Г. Жедринский и др. В Рейхе-левых ложах участвовало несколько кн. Трубецких; одну из лож Рейхеля прямо называли «княжеской». По шведской системе «работали» графы Апраксины, князья Гагарины, Долгорукие, Куракины, кн. Н. В. Репнин, графы А. И. Строганов, А. И. Мусин-Пушкин, Шуваловы; розенкрейцерами были кн. Трубецкие, кн. Репнины, кн. Черкасский, Лодыженские, Лопухины Тургеневы и т. д.
41
Григорий Григорьевич Орлов (1734–1783) — светлейший князь, фаворит императрицы Екатерины II.
42
Один из немногих документов — отрывок «апрантифского» катехизиса, найденный у Василия Ушакова.
43
Виллим Виллимович Фермор (1702–1771) — граф, генерал-аншеф, генерал-губернатор Смоленска. Во время Семилетней войны командовал русской армией при Цорндорфе, под его руководством русские войска заняли Восточную Пруссию.