Такое отношение вызывало в свою очередь соответствующие усилия самих «братьев» оградить тайны своей организации: в конце XVIII века и в двадцатых годах XIX члены масонских обществ или их родственники уничтожали, жгли (в редких случаях — прятали) все или казавшиеся наиболее важными орденские знаки, бумаги и книги. Многое было также уничтожено властями при закрытии лож.
Благодаря всему этому нельзя считать полным подбор документов, которыми может располагать исследователь истории русского масонства. Многие пробелы и пропуски, конечно, никогда не могут быть восстановлены; другие заполняются лишь случайными открытиями. Тем не менее количество сохранившихся масонских вещей, книг и бумаг очень велико, хотя они отнюдь не всегда представляют материал первостепенной ценности для историка русского общества. Большая часть их относится к первой четверти XIX века, но и в них нередко заключаются сведения, касающиеся XVIII века.
Полный перечень документальных источников, на которых должно основываться исследование по истории русского масонства XVIII века, требовал бы поэтому особой книги. В настоящем введении можно ограничиться лишь существеннейшими их группами. Это, во-первых, официальные правительственные документы, касающиеся масонов; во-вторых, официальные масонские документы; в-третьих, литература, печатная и рукописная, читавшаяся масонами, в том числе и записи речей, произнесенных в ложах; в-четвертых, интимные документы масонов — частные письма, дневники, воспоминания и пр.
В первую группу — официальных правительственных документов о масонстве — входят указы, предписания и следственные дела о масонах.
Вопрос о масонском ордене был поставлен гр. Н. Н. Головину, в числе других пунктов, в 1747 году. Хотя Головин отвечал очень кратким признанием, объяснение его, по-видимому, сочтено было достаточным.
Около 1756 года к гр. А. И. Шувалову[1] поступило донесение о масонах М. Олсуфьева, рисующее ложу гр. P. Л. Воронцова.
При вступлении на престол Екатерины II были, кажется, попытки следствия над членами Ораниенбаумской ложи.
В 1764 году у В. Ушакова — он приходился братом сообщнику Мировича[2] — отобраны были некоторые масонские бумаги.
За пятнадцать дальнейших лет не сохранилось ни целых следственных дел, ни отдельных донесений.
В 1779 году петербургский полицмейстер П. В. Лопухин был два раза «для разузнания» в ложах шведского масонства. Но донесения его нам не известны.
В 1782 году И. И. Шувалов[3] затребовал объяснения от московского профессора И. Е. Шварца. Результатом явилась поданная Шувалову автобиографическая записка Шварца на немецком языке.
С 1784 года начинают поступать в Петербург ответы на запросы императрицы, касающиеся типографской и просветительской деятельности Новикова в Москве.
Наконец, в 1792 году во время следствия над Новиковым образуется обширное дело, включающее переписку официальных лиц, вопросные пункты и ответы Новикова, Лопухина, кн. Трубецкого, Тургенева и пр. Следствие велось в Москве кн. Прозоровским, который посылал подробные донесения в Петербург Шешковскому[4] и Безбородко[5]. Так образовалось даже два «дела»: в Москве и Петербурге; первое состояло из черновых отпусков московских властей и полученных ими из Петербурга указов и писем; второе — из беловых бумаг московских властей и черновых отпусков, остававшихся в Петербурге. Оба «дела» почти одинаковы по составу; петербургское, как будто было полнее; в нем находится ответная записка цесаревича Павла Петровича.
Московское «дело» сохранилось полностью в Архиве старых дел Московского губернского правления, ныне в Архиве Московской городской думы. От петербургского остались отдельные части: одна в Государственном архиве в Петрограде, другая — в архиве гр. С. Д. Шереметева; сохранились также копии отдельных частей обоих дел.
В общем, в разных местах напечатано более половины всего «дела»; это наиболее существенная его часть. Дело Новикова широко использовано в трудах Лонгинова, Пыпина, Попова, но его нельзя еще считать вполне исчерпанным источником по истории русского масонства.
Официальными масонскими документами являются бумаги, списки, дипломы и пр., исходившие из лож, а также предметы масонского ритуала, бывшие в употреблении в ложах, печати и знаки лож и отдельных масонов. Богатые коллекции масонских вещей можно найти в Румянцевском музее, Историческом музее (собрание П. И. Щукина), Обществе любителей древней письменности, а также в некоторых частных собраниях, например А. И. Кузнецова (в Москве), Д. Г. Бурылина (в Иваново-Вознесенске); кое-что из вещей симбирской ложи Баратаева есть в Государственном архиве. Для XVIII века масонская археология дает, однако, очень немного; письменные документы несравненно существеннее.
1
Александр Иванович Шувалов (1710–1771) — граф, камергер, начальник Канцелярии тайных розыскных дел, генерал-фельдмаршал, сенатор. —
2
Василий Яковлевич Мирович (1740–1764) — подпоручик Смоленского пехотного полка, организатор неудачной попытки дворцового переворота 1764 г. в России.
3
Иван Иванович Шувалов (1727–1797) — фаворит императрицы Елизаветы I Петровны, меценат, основатель Московского университета и Петербургской академии художеств.
4
Степан Иванович Шешковский (1727–1794) — чиновник, состоявший «при особо порученных от ее императорского величества делах», фактический начальник Тайной экспедиции, учрежденной Екатериной II в 1762 г. взамен упраздненной Канцелярии тайных и розыскных дел.
5
Александр Андреевич Безбородко (1747–1799) — светлейший князь, канцлер Российской империи (1797).