Принимая в среднем по 25 человек на ложу[154], получаем для сотни лож, какую, вероятно, можно было насчитать в годы масонского расцвета (конец 1770-х — начало 1780-х годов), — не менее 2500 человек[155].
Масонство проявляло себя особенно деятельным в столицах — Петербурге и Москве. Наибольшее количество лож устроено было именно в этих городах[156].
Из провинциальных городов особенно заметно было масонство в городах Остзейского края (Риге, Ревеле, Дерпте). Масонские ложи были также (в екатерининское время) в следующих русских городах: Архангельске, Владимире, Вологде, Казани, Киеве, Кременчуге, Кронштадте, Могилеве, Нижнем Новгороде, Орле, Пензе, Перми, Рязани, Симбирске, Харькове, Ярославле.
Внедрение масонства в русскую провинцию (преимущественно в чиновничий и помещичий ее слои) не ограничивалось, однако, формально зарегистрированными ложами в городах. Масонство проникало и в сельские помещичьи усадьбы. Так, одним из сельских центров масонства было Тихвинское-Авдотьино — усадьба Новикова. Переписка владельца с Сафоновыми показывает, что Новиков не упускал в деревне нитей розенкрейцерского движения.
Влияние масонства сказывалось даже в самых захолустных уголках. Был в XVIII веке мелкопоместный владелец Петр Осипович Яковлев в Ростовском уезде Ярославской губернии. Жил он тихо и безмятежно, волнуясь лишь будничными деревенскими впечатлениями. Но масонство захватило и его в свою сеть: в числе его знакомых был друг Сен-Мартена, В. Н. Зиновьев; племянниками Яковлеву приходились Ильины. С братом знакомого нам Ильина, Петром Яковлевичем (тоже масоном), дядюшка вел переписку, причем кроме писем шел обмен и масонскими книгами: 27 марта 1794 года Яковлев отдал посланному в обмен на письмо Ильина «книжку катехизис».
При значительной распространенности масонства и при участии в русских ложах преимущественно лиц дворянского круга не будет неожиданным встретить среди масонов многих офицеров армии и флота или гражданских чиновников, вплоть до самых высших. Масонами, по выражению Новикова, было «не малое число знатнейших особ в государстве».
Некоторые правительственные учреждения были заметно пропитаны масонством. В этом можно убедиться, просматривая «Адрес-календари» или «Месяцесловы» с росписью чиновных особ за любой год царствования Екатерины. Возьмем для примера месяцесловы на 1778 и 1788 годы. В них помещены списки чинов за 1777 и 1787 годы (первый — год появления шведской системы, второй — расцвета нового Елагина союза). Просмотрим одно учреждение за другим — найдем среди «чиновных особ» немало лиц, известных участием в масонстве.
1) Императорский совет. В 1777 году из 11 членов четверо— масоны (гр. Н. И. Панин, гр. 3. Г.Чернышев, гр. Г. Г. Орлов, гр. И. Г. Чернышев); в 1787 году из 15 членов — трое (гр. И. Чернышев, гр. А. П. Шувалов, гр. А. Р. Воронцов).
2) В придворном штате Ее Величества: гофмейстер И. П. Елагин; кроме того, в 1777 году из 31 действительного камергера — одиннадцать (гр. А. П. Шувалов, гр. А. С. Строганов, гр. А. Р. Воронцов, В. А. Всеволожский, В. И. Бибиков, кн. И. В. Несвицкий, А. Ю. Нелединский, кн. А. М. Белосельский, кн. М. М. Щербатов, А.А. Ржевский, А. С. Мусин-Пушкин); в 1787 году из 22 действительных камергеров — шесть (кн. И. В. Несвицкий, А. Ю. Нелединский-Мелецкий, кн. А. Б. Куракин, П. С. Валуев, гр. Г. И. Чернышев, В. Н. Зиновьев.
3) Сенат в 1777 году: в первом департаменте из пяти сенаторов — двое (И. П. Елагин и Д. В. Волков); из трех — два обер-секретаря (А. И. Васильев[157] и А. В. Храповицкий[158]); во втором департаменте — секретарь А. А. Лангль[159]; в третьем департаменте: из четырех сенаторов — один (Т. И.Остервальд), обер-прокурор кн. А. Б. Куракин, обер-секретарь И. А. Артемьев; в четвертом департаменте: из пяти сенаторов — один (гр. Р. Л. Воронцов), экзекутор О. П. Козодавлев; в пятом департаменте: из пяти сенаторов один (В. А. Всеволожский), обер-прокурор П. С. Валуев; герольдмейстерская контора: герольдмейстер — вакансия (был до этого кн. М. М. Щербатов), секретарь Л. В.Тредьяковский[160].
Сенат в 1787 году: в первом департаменте из 13 сенаторов — четверо (гр. И. Г. Чернышев, А. П. Мельгунов, И. П. Елагин, гр. А. П. Шувалов), за обер-прокурорским столом — В. Н. Зиновьев, экзекутор П. С. Пасевьев; во втором департаменте из 8 сенаторов трое (Ф. И. Глебов, А. Л. Щербачев и, вероятно, А. В. Нарышкин); в третьем департаменте из семи сенаторов — четверо (Т. И. Остервальд, гр. А. С. Строганов, гр. А. Р. Воронцов, гр. А. С. Мусин-Пушкин); в четвертом департаменте из семи сенаторов — один (А. А. Ржевский); в пятом департаменте из восьми сенаторов двое (В. А. Всеволожский и кн. М. М. Щербатов); в шестом департаменте все 6 сенаторов неизвестны как масоны, но зато обер-прокурор — кн. Г. П. Гагарин. Герольдмейстерская контора: и. д. герольдмейстера Л. И. Талызин, коллежский советник Л. В.Тредьяковский, секретарь — И. А. Петров.
155
По всем росписям членов лож и указаниям литературы я мог насчитать для России XVIII в. более 1400 масонов.
156
Первый Елагин союз:
в Петербурге 7, в Москве 3 ложи.
Рейхелева система: 6 1 ложа.
Шведская система: 6 4 ложи.
Второй Елагин союз: 5 1 ложа.
Берлинская система 1 6 лож.
157
Алексей Иванович Васильев (1742–1807) — барон, первый министр финансов Российской империи (1802–1807), почетный член Академии наук (1796), член Российской академии (1801).
158
Александр Васильевич Храповицкий (1749–1801) — сенатор, кабинет-секретарь императрицы Екатерины II, писатель, переводчик.
159
И вероятно (судя по родственным их связям), двое сенаторов (из 6): кн. И. Н. Трубецкой и С. Ф. Ушаков.