8. Епископат
В XVI–XVII вв. монашество могло принимать участие в общей церковной жизни страны и действовать вне монастырских стен. Было обычным делом, когда настоятели больших монастырей участвовали в деяниях церковных Соборов. Даже на земских соборах, которые, особенно в XVII в., время от времени созывались правительством для обсуждения самых различных вопросов, наряду с епископами присутствовали и настоятели монастырей [709]. Из подписей под соборными постановлениями и из описания царского архива за 1575–1584 гг. видно, что все монастыри разделены были по степеням. Это разделение показывает, какие монастыри пользовались особым уважением и почитанием, в каких настоятелями были архимандриты и в каких игумены. С 1561 г., когда настоятель Троице–Сергиева монастыря был возведен в сан архимандрита, он пользовался правом первенства среди всех настоятелей. Вторым по чести был архимандрит древнего Рождественского монастыря во Владимире, за ним следовали настоятели московского Новоспасского, новгородского Юрьевского, московских Чудова и Симонова монастырей. Архимандрит Кирилло–Белозерского монастыря занимал 12–е, а Иосифо–Волоколамского — 19–е место [710]. Поскольку все эти документы содержат лишь окончательные постановления, по ним нельзя составить представления о действительной роли отдельных лиц.
На Руси в епископы, согласно канонам Восточной Церкви, могли рукополагаться исключительно монахи, поэтому между церковными иерархами и широкими слоями монашества существовала тесная связь. Русский архиерей в XVI–XVII вв., да и в более ранние эпохи, прежде епископской хиротонии несколько лет проводил в монастыре. Сан митрополита или архиепископа был, собственно, лишь почетным титулом, связанным с достоинством кафедры; в церковно–административном отношении епархиальные митрополиты, архиепископы и епископы имели равные права. Было обычным делом, когда настоятель монастыря сразу поставлялся в митрополиты, архиепископы или епископы. Например, в 1491 г. архимандрит Симонова монастыря в Москве Зосима, а в 1495 г. игумен Троице–Сергиева монастыря Симон сразу хиротонисались в Московские митрополиты. Преемник Симона митрополит Варлаам из архимандрита Симонова монастыря стал по приказу великого князя митрополитом [711]. Митрополит Даниил был раньше игуменом Иосифо–Волоколамского монастыря, митрополит Иоасаф — игуменом Троице–Сергиева монастыря; Макарий, будущий митрополит Московский, был архимандритом Лужецкого монастыря в Можайске, потом архиепископом Новгородским. Митрополит Афанасий (1564–1566) был монахом Чудова монастыря в Москве, а до этого протоиереем и духовником царя, в монахи пострижен был незадолго до возведения на кафедру [712]. Свт. Филипп, митрополит Московский (1566–1569), до хиротонии 18 лет был игуменом Соловецкого монастыря (1548–1566). В XVII в. Иосиф, архимандрит Симонова монастыря, избран был патриархом Московским и всея Руси (1642–1652) [713].
Годы, проведенные в монастыре, не могли не повлиять на взгляды человека, особенно в ту пору. Монастырь был для него школой, где он не только постигал общие основы подвижнического жития, но и знакомился с бытовавшими там воззрениями и взглядами на церковно–политические вопросы, и эти взгляды влияли на него. Впоследствии в любой сфере жизни вне монастыря он будет хранить духовную атмосферу своей обители, будет действовать в соответствии с ее духом и оценивать все явления церковной жизни, исходя из традиций своего монастыря.
Такая духовная установка играла в XVI в. важную роль. Иосифо–Волоколамский монастырь в этом отношении занимает совершенно особое место в русской церковной истории. С прп. Иосифом и его монастырем связано самое влиятельное течение в церковной жизни XVI в. За всю историю Русской Церкви ни один другой монастырь в течение ограниченного или длительного времени не сыграл столь важной роли в жизни Церкви, как эта обитель; более того, иосифлянское течение продолжает и до последнего времени влиять на общий ход русской церковной жизни — то слабее, то сильнее. В течение XVI столетия, точнее сказать, с 1522 г., не меньше 19 монахов и настоятелей этого монастыря переступили его порог, чтобы взойти на разные архиерейские кафедры и глубоко внедрить воззрения основателя монастыря в жизнь Церкви. Семеро из этих архиереев были прежде настоятелями монастыря, другие хиротонисались из простых монахов [714]. С 1555 по 1581 г. Казанскую архиепископскую кафедру постоянно занимали выходцы из Иосифова монастыря. В XVII в. Волоколамский монастырь перестает играть прежнюю роль при замещении архиерейских кафедр. Известен лишь один случай, когда настоятель монастыря, Александр (1682–1688), избран был архиепископом Великого Устюга (1688–1699) [715]. Монахи Иосифова монастыря, такие как митрополит Даниил, епископы Вассиан (Санин), Вассиан (Топорков) и Савва (Черный), а также митрополит Макарий, вышедший из иосифлянского по духу Пафнутьева монастыря, распространяли и утверждали своими действиями и своими сочинениями воззрения своей школы. Взгляды, преобладавшие на Стоглавом Соборе, — это взгляды, которые высказывали представители этого направления [716]. Дух монастыря сохранился впоследствии в деятельности целого ряда иерархов. Точно так же строго аскетическое общежитие Троице–Сергиева монастыря времен прп. Сергия воспитало целый сонм основателей новых монастырей, которые в своих обителях вводили тот же строй монастырской жизни, которым жил монастырь прп. Сергия. Аскетическая школа нестяжателей немыслима без тех настроений и воззрений, которые царили в заволжских пустынях во 2–й половине XV в. Как только исчезал этот дух, — неважно, благотворный или вредный для развития монашества, — уже не появлялось выдающихся личностей, которые бы оказывали значительное влияние на церковную жизнь.
716
Ср.: Ключевский. Жития. С. 291. Недаром Иосиф именуется в тропаре «российской звездой». Геронтий. Там же. С. 48. Еще в XIX в. монахи делали списки с устава Иосифа. Попов Н. Собрание рукописей Симонова монастыря, в: Чтения. 1910. 2. С. 14, 15.