Поскольку число монахов, особенно в малобратственных монастырях, очень сильно сократилось, при Петре II (1727–1730) изданы были некоторые распоряжения, которые смягчали прежние меры, принятые относительно монастырей этой категории. Были заново открыты некоторые небольшие обители, и братия вернулась в них [1036]. Краткий период царствования Петра II, когда Феофан Прокопович потерял на время свою былую роль в Синоде и вообще в церковном управлении, был временем разных послаблений для монашества и оживления оппозиционных настроений. На некоторое время ожила мысль о восстановлении патриаршества. В окружении несовершеннолетнего Петра (в 1727 г. ему было только 11 лет), главную роль играла консервативно настроенная семья князя А. Г. Долгорукого, младшая дочь которого, Екатерина, была обручена с юным императором. Петр II был сыном несчастного царевича Алексея, сына Петра Великого, с которым тоже связывали свои надежды оппозиционные церковные круги; Долгорукие и некоторые представители церковной иерархии мечтали в царствование юного Петра II ликвидировать последствия церковных реформ Петра Великого. Но внезапная смерть Петра II от оспы, случившаяся 18 января 1730 г., расстроила эти замыслы [1037].
Десятилетний период правления императрицы Анны Иоанновны (1730–1740) был особенно невыносимым для Русской Церкви, и тяжелее всего для монашества [1038]. Впоследствии, уже при императрице Елизавете, одаренный проповедник архиепископ Димитрий Сеченов назвал правление Анны «неблагополучным временем»: «Догматы христианские… в басни и не во что поставили, святых угодников Божиих не почитали, предания апостольские и святых отец отвергали. А наипаче коликое гонение на самых благочестия защитителей, чин духовный, — архиереев, священников, монахов мучили, казнили, расстригали… Монахов, священников, людей благочестивых в дальние сибирские города… отвозят. И тем так устрашили, что уже и самые пастыри, самые проповедники слова Божия молчали и уст не смели о благочестии отверсти» [1039]. Это была эпоха «засилья немцев», «для которых только теперь началась золотая пора, — пишет К. Штелин в своей «Истории России». — Они стали полновластными хозяевами великого государства». Бирон «с презрением относился ко всему русскому», и «то обстоятельство, что со временем он все менее таил это презрение, делает вдвойне понятным и без того вполне оправданный гнев русских против чужеземного ига; это презрение хорошо объясняет и приговор русской историографии об этой личности, которой явно многого не хватало, чтобы стать полноценным государственным деятелем. Он считался хорошим знатоком лошадей, но русские не признали за ним столь же хорошего понимания своего народа, хотя он был поставлен на чрезвычайно высокое место, ниже только самой императрицы» [1040]. Засилье немцев вызывало во всех слоях народа ненависть и ужас. Высокомерный фаворит Бирон, бессердечный Остерман, соединявший в себе хорошие дипломатические способности с интриганством, сама императрица, духовно ограниченная, с чрезвычайно грубым и жестоким характером [1041], наконец, Тайная канцелярия, в которой всем заправляли агенты Бирона, — эти люди правили Россией, и орудием их власти были ссылки и эшафот [1042].
В эту пору главным продолжателем петровской церковной политики был Феофан Прокопович, сумевший заслужить доверие Анны и Бирона [1043]. До самой своей смерти (1736) Феофан был всемогущим сановником в Синоде и мог теперь отомстить всем своим прежним врагам. Уже в 1731 г. Синод был полностью подчинен Кабинету министров, в котором правил Остерман [1044]. Прежние указы были подтверждены и ужесточены новыми; на епархиальных архиереев возлагалась полная ответственность за малейшие правонарушения подвластных им лиц, с наложением денежного штрафа в размере 100 рублей; впоследствии, в 1734 г., денежный штраф за постриг в монахи в обход закона — а разрешалось постригать лишь вдовых священников и вышедших в отставку солдат — был доведен до 500 рублей, при этом настоятель монастыря осуждался на пожизненную ссылку, а сам новопостриженный инок лишался монашеского звания и подвергался телесному наказанию [1045]. Епархиальным архиереям запрещалось посылать монахов в качестве своих представителей в светские учреждения, а также вести там переговоры через их посредничество [1046]. На настоятелей монастырей возлагалась обязанность не только поддерживать порядок в монастырях, но и доносить непосредственно в Синод о всех правонарушениях, совершенных монахами, виновные либо отдавались в солдаты, либо ссылались в сибирские рудники. Синод был полностью устранен от судебных дел, он должен был только лишать монашеского звания виновных, но и это он делал по указанию правительства [1047]. Хорошим примером из жизни монастырей в ту пору может служить ситуация, когда московским Вознесенским женским монастырем более года управлял капитан Семеновского полка вместо игумении, которая в это время подвергалась допросам в Петербурге [1048].
1036
Там же. № 1716, 1767, 1772, 1786, 1907. Леонид, архим. Об упраздненных монастырях, находящихся в Калужской епархии, в: Чтения. 1862. 2. С. VI.
1037
Верховской. Ук. соч. 1. С. XXVI–XXVII; Сборник. 63. С. 696 и след., 793; Дашков Георгий, в: РБС. С. 135; Платонов. Лекции. С. 546. Ср. также: Bahnson. Stamm–und Regententafeln. 3. № 81.
1038
О церковной политике Анны см.: Титлинов Б. Правительство Анны Иоанновны (1905); Чистович. Феофан Прокопович. С. 316 и след.; Верховской. Ук. соч. 1. С. XXXII и след. Ср. также характеристику правления Анны в Манифесте императрицы Елизаветы. ПСЗ. 11. № 8506.
1039
Проповедь, произнесенная 25 марта 1742 г., в: Попов Н. Придворные проповедники в царствование имп. Елизаветы, в: Тихонравов. Летопись. 2. С. 12. Архим. Кирилл Флоринский называл Бирона и его агентов «эмиссарии дьявольские». Соловьев. 21. С. 182.
1041
Ср. характеристику Анны в: Щербатов М. М. О повреждении нравов в России, в: Рус. ст. 1870. 7. С. 50. О роли А. И. Остермана в проведении церковной политики Анны см.: Памятники русской истории. Изд. Кашпирова (1873). 3. С. 260; ПСЗ. 11. № 8506.
1042
Платонов. Лекции. С. 552; Корсаков Д. Анна Иоанновна, в: РБС; о Бироне: Строев В. Бироновщина и кабинет министров (1909). По эпохе Анны очень важным источником являются мемуары: Manstein, general. M€emoires historiques, politiques et militaires sur la Russie, depuis 1727–1744. С биографией автора, сост. Юбером (Leipzig, 1771; по–немецки: ibidem. 1771; по–русски в: Рус. ст. 1875).
1044
ПСПиР. 7. № 2505 и 2531 (оба от 1731 г.). Кабинет министров учрежден 1 ноября 1731 г. «ради пользы государственной и верных наших подданных», как сказано в указе. ПСЗ. 8. № 5871; Синод был обязан давать Кабинету ежемесячные отчеты («рапорты»).