Таким образом, боязнь создания рабочего класса и пролетариата заставила декабристов отклонить свободу «без земли» и отвернуться от примера Англии. Но и простое распределение участков земли, по примеру французов, также не казалось лучшим решением. Так как это тоже могло привести к созданию класса сельскохозяйственных рабочих.
По этой причине декабристы обращались к общине снова и снова, находя в ней гарантию стабильности и безопасности. Однако Муравьев и Якушкин, двое из руководителей восстания, поддерживали идею о том, что на втором этапе общинная собственность также должна быть поделена. Но вскоре Якушкин признал, что общинная собственность является гарантией против бедности. И с социальной точки зрения, общинная собственность приструнит чрезмерный индивидуализм, создавая коллективный дух: «Каждое действие отдельного человека внутри общины руководствуется духом всей общины.» (Перевод с английского переводчика. Оригинал из «Политические и общественные идеи декабристов» В.И. Семевский) Во французской версии «Русской Правды» Пестель сам говорит о «principe de solidarité», которыйм бы руководствовались сельскохозяйственные общины.
Поэтому декабристы вернулись к обсуждению возможности деления общинной земли, к дискуссии, которая была исчерпывающе развита в Европе в восемнадцатом веке. В самой России не было недостатка в защитниках общины, но хвала эта исходила от консерваторов. Периодическое распределение земли и предположительное отсутствие нищеты и рабочих, казалось доказательством превосходства русской системы собственности, включая конечно и ее краеугольный камень — крепостничество. Эти защитники древней традиции Отечества против западного влияния были первыми в прославлении общины. Среди них были Щербатов, может Ростопчин, и самый важный среди них — Болтин.
Сельскохозяйственные общины стали принимать другое значение. Они должны были сохраниться даже после уничтожения крепостного права и «principe de solidarité» Пестеля должен был защитить Россию от того зла в Западной Европе, о котором они узнали, читая Сисмонди. Община больше не казалась просто свойством российской традиции, но являлась ответом опыту Запада. Пестель не просто принял критицизм Сисмонди общества, возникшего из Французской и промышленной революциях, он составил план, который по своему характеру был социалистический.
Но восстание декабристов было подавленно, а Пестель был казнен. Его «Русская Правда», которая буквально была зарыта в землю, была откопана в результате расследования и была одним из фактов, убедившим Николая I в серьезности восстания. Действительно, царь признал документ настолько опасным, что даже не разрешил показать документ комитету для изыскания. «Правда» осталась под замком в архивах до конца прошлого века и была опубликована только после революции 1905 года. Но зерно социализма, в ней содержащееся, дало всходы у некоторых декабристов. Они продолжали обдумывать идеи (в Сибири), которые вдохновили их на поднятие восстания. Наверное самым важным из ссыльных был Н.А. Бестужев, один из немногих декабристов, который изучал экономику. Были и другие, такие как Н.И. Тургенев и М.Ф. Орлов, которым удалось избежать ссылки и казни и которые позже были тесно связаны с молодым Герценом.
Бестужев был убежденным сторонником свободной торговли. Он всегда боролся против любой формы монополии и протекционизма. Он изложил свое мнение в работе «О свободе торговли и промышленности», опубликованной в 1831 году. Но рассматривая ситуацию во Франции, Англии и Соединенных Штатах, он еще глубже разработал критику монополии, скорее всего из-за влияния Сисмонди. Теперь у него сложился пессимистический взгляд на концентрацию капитала и возникновение рабочего класса. Позже, он заинтересовался проблемой земельной собственности, за которой он следил по французским книгам, которые ему удавалось достать в Сибири. Он прочитал книгу Бушеза и Ру «Histoire de la formation de la nationalité française». Он почерпнул из нее идеи Клода Фоше, который поддерживал право всех людей на землю и обсуждал спартанский аграрный закон и юбилейные годы библии. Таким образом, Бестужев, в какой-то мере, пришел к тем же выводам, что и Пестель.
«Что важнее для сельского хозяйства большие поместья или малые участки? Есть пример Англии, где постоянный раздел позволил нескольким большим капиталистам владеть почти всей землей. С другой стороны есть пример Франции, где раздел удвоил производство. Опять же, есть пример России, где регулярное распределение земли до сегодняшнего дня смогло избежать создание безземельного пролетариата. И что же можно сделать? Разделить землю на частные владения? С какими результатами? Или пусть земля принадлежит государству, как в России? Но может ли земля принадлежать кому-то?» (Перевод с английского переводчика. Оригинальный текст из Н.А. Бестужев «Статьи и письма»)