Русское словообразование
В. А. Никонов
Русское словообразование привлекало многих исследователей. В минувшем десятилетии оно получило признание в качестве самостоятельного раздела языкознания в ряду с лексикой и грамматикой[1]. За одни послевоенные годы опубликованы сотни работ по русскому словообразованию. Накоплен огромный материал, позволяющий и требующий подойти к обобщениям. Еще шире фронт словообразовательных исследований в других славянских и иных языках. В двух выпусках библиографического указателя польской литературы по словообразованию зарегистрировано 951 заглавие[2], а с тех пор количество их круто возросло. Это дает возможность и обязывает не ограничиться замкнутым описанием фактов одного языка, а рассматривать их в плане сравнительно-историческом и шире — в плане сравнительно-типологическом.
Но прежде необходимо выяснить серьезное недоразумение, чреватое тяжелыми последствиями для словообразования как отрасли лингвистической науки.
Еще Н. В. Крушевский, И. А. Бодуэн, В. А. Богородицкий, Ф. Ф. Фортунатов предостерегали, что недопустимо смешивать словообразовательный анализ с морфологическим и подменять один другим. Два десятилетия назад Г. О. Винокур вынужден был повторить требование различать анализ словообразовательный и анализ морфологический:
«Однако, признавая силу этого требования в теории, ученые до сих пор плохо считаются с ним в практической работе»[3]. На беду, положение сегодня не улучшилось, а еще ухудшилось. В чем суть различия?
Слово догадлив отчетливо членится на морфемы до/гад/лив. Но разве оно образовано так? Конечно, оно сложено не из таких кусочков, как и не из до/гадлив, а, несомненно, из основы догад‑ (догадаться, догадка) и суффикса ‑лив, т. е. до‑ тут не префикс, а часть основы. Примеры на каждом шагу: в существительном надстройка нет префикса над‑, префиксально не оно, а его «предок» — глагол надстроить, из которого суффиксом -ка образовано надстройка. Это совершенно различные и разновременные процессы, как напоминал Г. О. Винокур: «Внутренняя зависимость между производящими и производимыми основами разных степеней обнаруживается в последовательном, а не одновременном присоединении морфем, составляющих основу каждой новой степени по сравнению с предшествующей. Одной из очень важных задач учения о русском словообразовании, несомненно, следует признать указание точных приемов такого расчленения производных основ выше первой степени, которое отражало бы эту последовательность в присоединении новой морфемы к уже существующим их сочленениям»[4].
Игнорирующий «этажность» строения слова не раскрывает этого строения, а искажает его.
К сожалению, в той же статье Г. О. Винокур непоследовательно согласился признать уныть и перестать непрефиксальными, так как их компоненты сейчас «незначимы»[5]. Но это и есть смешенье времен. Разве эти слова образованы сейчас?
Уступка оказалась роковой. Подмена словообразовательного анализа (т. е. выяснения, как слово образовано) морфологическим (как оно членится на морфемы сегодня) в последующих работах становится почти привычной.
В своем «Школьном словообразовательном словаре» (изд. 2. М., 1964) З. А. Потиха членит слова так: при/бы/тие, у/бы/тие и пр. Это членение морфемное, а не словообразовательное. Процессы словообразования протекали:
не так: и не так: а так:
при бы ти е быть ье при быть
\| / / | | | |
прибытие при бытие прибыть ье
| | | |
прибытие прибытие
Шаткость принципиальной позиции привела к противоречиям: восхищ/а/ть, но по/хищ/а/ть и т. п.
Другая работа[6] ошибочно приписывает префиксальное образование словам выкуп, перевал и т. п., которые в действительности образованы не префиксацией, а из глаголов, уже включивших префиксы. Но и заметивший, что префиксальность этих образований мнима, напрасно назвал их «безаффиксальными»[7]. Эти образования, незаслуженно лишенные монографического исследования, обильны в русском языке (в диалоге 3% всех случаев существительных в тексте, а в публицистике даже 8%), чрезвычайно разнообразны и устойчивы: разбег, побег, распад, закат, обман, передел, ответ, совет, съезд, уход и т. д. Образование их не «нулевое», а «минусовое» — апокопа (усечение) глаголов, аналогично многочисленным составным — мясоед, злодей, рыболов, листопад, верхогляд и проч.
1
2
Materiały do bibliografii słowotwórstwa języków słowiańskich. Pod redakcją W. Doroszewskiego, I—II. Warszawa, 1953—1959.
6
7