Нугзар знал, что рукопись редактируется, и пока меня не трогал, занимаясь своими аферами. Я же, обретя надежную опору, старался не напоминать ему о своем существовании, и даже пару раз при встречах заводил разговор о бесперспективности нашей затеи, надеясь отпугнуть компаньона. В ответ на мои штучки Нугзар рубанул без обиняков:
— Ты, если снюхался со своим писателем, наплачешься. Небось уже посулил ему долю?
— Ну, что ты, зачем?
— Смотри, твои дела. Раз уж так сложилось, что у этой книги двое соавторов и, значит, дольщиков, и одним ты выбрал меня, то мне, честно говоря, безразлично, кто там будет вторым…
…Вот и торчу третью неделю на даче. Надоело все до чертиков, но еще больше надоело прятаться дома от Нугзара, заставляя маму без конца врать, и слушать через день голос в прихожей:
— Ну как это опять нету? Он что, вообще не приходит? Вы сказали, что Коля заходил!? А он? Вы ему передайте, ведь помочь ему хочу, сам ко мне обратился…
Ничего не понимающая, растерянная мама… А тут еще Валерий Евгеньевич исчез. Свет в окне, бывает, горит, а как туда попасть? Звонок не работает, не ломиться же во внешнюю дверь… Нет, подожду еще день… ну, неделю. Звонил по телефону его сыну, но если и брали трубку, то лишь для того, чтобы ответить: «Нет, не приходил. Обязательно передадим. До свидания».
Нет, что-то нужно делать. Необходимо окончательно определиться. После нашего разговора я и видел-то Глуздова всего раз, и чего это стоило: с шести утра, запасшись детективом, торчал на лавочке у заветного подъезда. В восемь подъехала белая «шестерка» с сурового вида субъектом за рулем и азербайджанскими номерами. Угрюмо повозив автомобильной электробритвой по трехдневной щетине, он, не запирая дверей и даже не подняв боковое стекло, смерил меня предостерегающим взглядом и занырнул в подъезд. Спустя полчаса снова возник, а за спиной у него маячил Глуздов. Он так натурально обрадовался мне, что опасения мои ненадолго развеялись. Любезно подвез домой и уверил, что все идет по плану, дело движется и в назначенный срок — совсем скоро — кооперативное издательство благополучно разрешится нашим совместным творением. Мне было даже позволено взглянуть на результат наших усилий — готовую рукопись. Так сказать, для сравнения.
Честно говоря, не понравилась она мне. Проступило в ней то, что никогда не одобрят друзья из мира по ту сторону решетки. Слишком много узнают простодушные «клиенты» о том, как конструируется и действует серьезная афера. Я поразмыслил и решил, что дожидаться выхода книжки следует где-нибудь подальше от чужих глаз. Скажем, на даче.
Бабушка умерла полтора года назад, и теперь в ее «особняке» — вполне сносном жилом домике в сорока минутах езды от города — поселилось запустение. Да вот теперь еще и я. Удобства там, что называется отсутствовали. Водой из колодца я загодя наполнил все наличные емкости. Но предмет, изящно именуемый «ночная ваза», меня все-таки шокировал. С этим приходилось таскаться в конец огорода. Пообрезать бы еще малину, чтобы под ногами не путалась, да не садоводством же я приехал заниматься в конце концов! Хорошо, что еще не совсем стемнело, а то точно бы без ног остался на этой горбатой дорожке. Совсем бабка хозяйство запустила. Эх, будут денежки — дворец отстрою, если не Зимний, то по крайней мере летний. А это что там чернеет? Собака? Не похоже… Никак сортир собрались обворовать? И в самом деле…
— Эй, кто там? Ты что здесь делаешь? По ребрам захотел? А ну, вали отсюда, пока…
Два выстрела хлопнули негромко, как-то по-домашнему. На короткий односложный вскрик полуглухие старики соседи не обратили внимания. И только когда в сельпо завезли долгожданное кислое пиво, а Андрей не явился, хромой Федосеич, один из немногих мужчин, оставшихся в деревне, забил тревогу…
Майор Стронин
Еще студентом юридического Ваня Стронин страдал оттого, что его фамилия так удачно рифмовалась с анекдотически знаменитой фамилией оваловского персонажа. Теперь же он сравнялся с героем — обладателем стального всепроницающего взгляда и в звании, да и популярность его в горотделе была ничуть не меньшей. Нравилась майору этакая трепетная интонация в голосах стажеров: «Товарищ майор говорил… Ну, ясно же, сам Стронин отчет составлял… По политической части Иван Иваныч кому угодно фору даст…». Однако помимо воспитательной работы Стронину приходилось вплотную заниматься и розыскной, так как не достиг пока Иван Иванович начальственных высот, хотя и имел к тому недюжинные задатки. Коллеги Стронина не сомневались, что звезде на его погонах недолго витать в одиночестве.