— А этот ваш Глуздов — он что, специализируется в области детектива?
— И детектива тоже. Человек небесталанный, остроумный, грамотный стилист, но без искры божьей. В прошлом военный. Что интересно — он и репортажи писал толково, точно, но читать это совершенно невозможно. Ну не в состоянии человек построить сюжет. Зато редактор бесценный. Это — его, здесь ему равных нет. Последний раз мы созванивались с Глуздовым неделю назад. Он сказал, что работа близка к завершению, но сенсации не получится. Мелковато. Беспокоился, что Андрей впустую потеряет деньги: издавать что-либо через кооператив при нынешнем обилии чтива на любой вкус имеет смысл, если вещь действительно стоящая. Я, кстати, поручился, что Андрей оплатит его работу в срок. Теперь приходится самому рассчитываться: Валерий-то работу закончил! Он, конечно, человек мягкий, порядочный, но ведь это не дает оснований не держать слова!
— Вы сообщили этому Федору Ильичу, где находился Грибанов?
— Да, но я же не думал… не знал, что опасно… Сказал — в Семеновке, на даче. Да он больше интересовался литературными достоинствами рукописи, а это — так, между прочим… Спрашивал ли, как к книге относятся? А кому относиться, если кроме меня и Валерия никто и не читал. Да и от Андреевой рукописи до готового произведения — дистанция громадная.
— Визит Федора Ильича когда состоялся?
— Позавчера… А утром Аня позвонила, сказала, что Андрюшу убили. Уже вот и похороны… Не будь этого, я бы сроду ничего об этом Федоре Ильиче худого не подумал. Несчастная сестра… Столько она в этого мальчика вложила, и такой конец…
— Еще один вопрос. Просмотрите эти фотографии. Никого они вам не напоминают?
— Еще бы! Не то, что напоминают, определенно — Федор Ильич. А вот волосы еще короче… Это где снято? Ага, ясно… Неужели задержали? Как это у вас быстро!
Тут эмоциональный Лев Аркадьевич ошибся. Филимон Степанович Криков, пятидесяти одного года, ранее неоднократно судимый и в последний раз освобожденный за недоказанностью вины, сосед Андрея Грибанова по нарам, отправился часом позже своего бывшего сокамерника в мир иной в придорожном кювете близ Семеновки. Тот еще выдался денек в неприметной деревушке. Причина смерти Крикова — перебитые тупым предметом шейные позвонки и гортань. Орудие убийства не обнаружено.
Когда Лев Аркадьевич покинул кабинет, лейтенант Сидоров вскинул глаза на майора, и неожиданно сказал:
— У меня для вас маленький презент. Знаю, что вы этого не любите, но тут не устоял. Вот, прошу, вчера приобрел. Курочкинские «Мертвецы». Всю ночь не отрывался. Замучился, прямо скажем. И как это можно по доброй воле читать подобную чушь? Тем более платить за нее такие деньги? Обложечка-то, а? Снится небось читателю, охает по ночам. Череп какой-то, потеки — не то кровь, не то черт его знает что… Кстати, специально интересовался в магазине — уже ждут новое творение корифея. Вот-вот поступит. Надо бы запросить экземплярчик в типографии…
— Эх, молодо-зелено, — Стронин с натугой разверз пасть старинного сейфа и вытащил две книги. Одна была близнецом лейтенантова презента, зато вторая заметно отличалась. — Вот они, экземплярчики. Одна еще керосином типографским припахивает. Правда, ознакомиться я еще не успел, но, видно, не миновать. Тебе уже вдвое легче — одну-то одолел. Будем детально штудировать, как перед экзаменом,