— И потому выбрали беспроигрышный вариант? — Строкач, уже зная, кто действительно победил в финальной схватке, бил без промаха. — Мы приходим, и застаем Пугеня в подозрительном месте с уликами… но какими? Какая разница, арестовывать его в красильне, или, скажем, в его квартире? А вот благопристойной даме вроде вас там точно не место. Знаете, Татьяна, я попрошу, чтобы в колонии вас определили на легкую работу. Вы ведь неплохо шили до той поры, пока явилась возможность покупать «от Кардена»?
— Это вы тоже знаете?
— Так вот, белошвеек в этих местах нет. Но на пошив рукавиц можете рассчитывать. Если расскажете все абсолютно точно.
— Ну, что ж, и это перспектива, — вздохнула Букова.
Впрочем, кое-кто с удовольствием поменялся бы с ней местами. И в первую очередь пребывавший в прострации Пугень, зализывавший, словно волк в капкане, свои раны.
— Знал бы, что вы такие шустрые, не стал бы в окно соваться. От холостых-то. Недооценил я вас.
— Стараемся, Пугень.
— От нас не отстать стараетесь.
— Уж это извините. Нам впереди бежать. Не хватало еще за ворьем хвосты подбирать. Вы ведь убедились, что знаем достаточно. Практически все. Однако детали нужны. Не стоит отказываться и от малого шанса. Или хотите пойти в суд закоренелым мафиози? Получить «стенку» за верность блатному делу?
— Не надо, гражданин майор. За то, что спасли меня от пули ублюдка Копылова, спасибо. Да только для того, чтобы прислонить меня к «стенке», надо еще доказать, что мне там необходимо постоять. Что-то не хочется мне в этом помогать гражданам судьям.
— Дело хозяйское, Алексей Владимирович.
— Хозяйское, говорите? Скорей хозяйкино. Той хозяйки, что с косой.
— Конечно, легче было отправлять к ней, чем самому в путешествие готовиться. Ну, да еще под следствием полгодика, а то и год, столько же после приговора, а будете вести себя пристойно, глядишь, и обойдется. Дело может разрастись. Уже сейчас видны круги на поверхности вашего бизнеса. Слишком многих приходилось кормить, верно?
— Вы имеете в виду шпану или тех, что с погонами?
— Вот это-то мы и хотим выяснить. С вами, Пугень, все, в общем-то, просто. Но чтобы не была поставлена последняя точка в вашей истории, говорите. Имеются показания о последних словах Золочевской. Речь шла о вас.
— Не верю. Докажите. Пусть повторит мне в лицо.
— Я же сказал — последних. Золочевская мертва, и вы в этом уверены. От фосфоресцирующего токсина противоядия нет. Разумеется, вы не хранили его дома, в предусмотрительности вам не откажешь. Держали в автомобильной аптечке, не знаю уж, в какой склянке. Думаю, вы ее ликвидировали. Однако для заключения эксперта хватило и микроскопических частиц. Руки, что ли, у вас дрожали? Вот, ознакомьтесь с актом экспертизы о наличии следов токсина в аптечке.
Пугень досадливо махнул рукой, потянул к себе подвинутые майором листки. Короткий взгляд — и щелчком вернул их обратно к майору. Кулаки его сжались так, что костяшки побелели.
Строкач миролюбиво заметил:
— Давненько этот яд нам не встречался. Но все новое, в том числе и метод убийства Шаха, — хорошо забытое старое. Собственно, оригинален только способ проникновения через балкон, точнее — возвращения. Интересно, сами сообразили или кто надоумил? Насколько я понимаю, стопа, прикрывавшая проем в бетонной перегородке между балконами, была притянута с вашей стороны шнуром, верно?
— Еще чего? Что там у Шаха на балконе — понятия не имею, а у меня проем закрыт фанерой, фанера к пробкам в бетоне прибита.
— Не было, значит, шнура. Ну и ладно. Здесь, пожалуйста, распишитесь… Отлично… Значит, с вашей стороны прибита фанера, которая снимается вместе с упомянутыми пробками…
— Мало ли что снимается!
— Вот еще заключение эксперта. В поперечном пропиле верхней в стопе обрезков деревоплиты обнаружены микроскопические частицы резины, идентичные с материалом скакалки, имеющейся в вашей квартире среди прочего спортинвентаря. Соответственно, частицы ДВП присутствуют на шнуре скакалки, есть также два царапанных следа на расстоянии, равном размеру листа. Достаточно вынуть с вашей стороны фанеру, опустить на скакалке стопу — и вы на соседнем балконе. По окончании дела шнур подтягивается, а затем и совсем извлекается. Теперь можно вставлять фанеру на место. А утром — обрушить справедливый гнев на убийц. Шантажировать вы их не собирались. Годились они разве что удар отвести. Столкнись вы с кем-нибудь ночью — не уцелеть бы свидетелю. У Золочевской были на то особенные шансы. Но в квартире Шаха вы не захотели сужать тесный круг подозреваемых. Он и так был неширок. Любопытно, что и для вас кое-что оказалось тесновато. Лаз на балконе. На стенках отверстия — волокна адидасовского эластика. Вот и еще акт, о принадлежности волокон на бетоне вашему спортивному костюму. Голубые — от куртки, темно-синие — от брюк. После дела одежду и обувку рекомендуется выбрасывать. Жаль, конечно, такой костюм великолепный. Долго пришлось ждать на балконе?