Как человек тонкий, Валери не счел необходимым уточнить, что имеет в виду не историю как науку, а ту историю, где сладострастно раздираются реальные и выдуманные язвы, где всё сводится к многовековым обидам, искупить которые можно лишь кровью, где речь идет об «исконных землях», отнятых с помощью подлости, подкупа и вероломства, о низких, коварных, отвратительных соседях, присвоивших себе часть вашей национальной культуры и теперь делающих вид, будто все так и было.
Могут возразить: национально-заточенные интеллигенты, начавшие неумеренно превозносить свой народ (например, возводя его к праотцу Ною, на полном серьезе), появились с исчезновением цензуры во всех республиках СССР, значит никто не лучше и не хуже. Что ж, это верно, такие авторы появились в каждой республике, но в разных количествах и несопоставимые по напору. Азербайджан вплоть до прихода к власти Национального фронта явно уступал Армении в войне «исторических версий».
В древних и нынешних бедах своего этноса одержимый клиобесием автор всегда винит другие народы и не может обойтись без оскорблений в их адрес. Он искренне не понимает, что ненависть к какому бы то ни было народу — признак тяжкой умственной слабости. В условиях, когда число межнациональных территориальных претензий внутри СССР, по подсчетам академика РАН Вениамина Васильевича Алексеева, превышало 160 (!), сам факт постоянно повторявшихся оскорблений делал кровопролитие неизбежным. И на Кавказе, и в Средней Азии, и в Молдавии, и в Прибалтике. Но в первую очередь на Кавказе.
Начиная с осени 1987 года читатели подобных текстов начали выходить в Нагорно-Карабахской области на демонстрации под лозунгами воссоединения с Арменией, а в самой Армении приступили к изгнанию живших там азербайджанцев. «Энтузиасты» обходили каждый дом и предупреждали: «Не уберетесь сами, убьем!». Они были вооружены охотничьими (пока) ружьями.
Беженцы начали прибывать в товарных вагонах. Сведения об этом поначалу не попадали в прессу, цензура в Азербайджане была еще сильна. Но уже в январе 1988-го Армению начали покидать сотни человек ежедневно. Как это всегда бывает, большинство беженцев составляли дети, женщины и старики, среди прибывших в Баку было много избитых. Бакинские власти не приняли их и направили в Сумгаит, где обстановка сразу стала накаляться. Скрывать происходящее и далее партийное руководство Азербайджана больше не могло. Что-то ответное стало неизбежным. Беда случилась в Сумгаите 26 февраля 1988 года, после общегородского митинга. Как пишет видный деятель Азербайджанского Народного фронта Зардушт Али-заде, «от демонстрантов отделились группы людей и направились по заранее определённым адресам в квартиры армянских жителей города. Город почти двое суток находился во власти погромщиков, творились ужасные убийства». По данным Генпрокуратуры СССР (скорее всего, точным), погибло 26 армян и 6 азербайджанцев, более ста человек было ранено, изнасилованы десятки женщин, разгромлено свыше двухсот квартир.
В первые дни после сумгаитских событий мир говорил уже о сотнях и даже тысячах убитых в Сумгаите армян. Осталось невыясненным, кто были анонимные операторы, снимавшие сумгаитские события с первых минут погромов. Некоторые съемки велись с высоких точек — видимо, с крыш. На них надо было забраться и устроиться заранее. Кинодокументы (в Москве был устроен «закрытый просмотр» в Союзе кинематографистов, об увиденном многие недели потом буквально гудела вся московская интеллигенция) резко усилили симпатии и сочувствие к армянам, а значит, автоматически, и к их требованиям о передаче им Нагорного Карабаха.
Если кто забыл: в конце 1987 года, когда изгнание азербайджанцев только началось, до развала СССР оставалось четыре года. Москва еще была авторитетом и силой для республик. Но она не остановила беззаконие, впервые показав, что с ней отныне можно не слишком считаться. Насилие в Сумгаите власти тоже остановили слишком поздно — практически, когда оно уже иссякало само собой.
Воронка насилия затягивает
Армянская сторона оказалась лучше готова к противостоянию и войне. Армяне действовали решительнее, быстрее, беспощаднее, им помогала уверенность в своей правоте, внушенная «историками». Они очень рано, с лета 1987 года стали настраивать себя на силовые действия. Культурное общество «Крунк» («Журавль»), как уверяют многие, было прикрытием тайной организации КРУНК (Комитет революционного управления Нагорного Карабаха). Азербайджанская реакция первое время была реакцией растерянной, застигнутой врасплох стороны.