Прислушаемся к художественным свидетельствам. В 30-е годы в Берлине на немецком языке вышел роман «Али и Нино», подписанный неведомым именем Курбан Саид. В 1971 роман был переведен на английский, а в 90-е годы вышел на азербайджанском и русском. Несмотря на сюжетную лубочность, он густо насыщен реалиями дореволюционного Баку и Карабаха, придумать которые невозможно. Вот отношение героя, юного азербайджанца из богатого и знатного рода, к армянам: «Я с признательностью пожал ему руку. Значит, в самом деле, и среди армян есть достойные люди. Это открытие ошеломило меня». (По сюжету герой позже понял, что пожимал эту руку зря.)
А вот с каким отношением к себе были вынуждены мириться сами азербайджанцы. Герой описывает выпускной вечер в своей гимназии (русской): «Подруги и сестры моих одноклассников стояли по углам и весело болтали. Среди них было много светловолосых, голубоглазых русских девушек. Они разговаривали с русскими, иногда с армянами или грузинами, но стоило заговорить с ними мусульманину, как девушки тут же насмешливо фыркали, что-то односложно отвечали и отходили». Стремительно взрослеющую нацию должна была оскорблять сама возможность подобной атмосферы у себя дома.
Корни антагонизма, впрочем, гораздо глубже. Свое начало он берет за много веков до присоединения азербайджанских ханств к России. В советское время на Кавказе было защищено немало диссертаций о прогрессивном значении присоединения того или иного княжества (либо ханства) к России. От соискателя к соискателю переходил следующий довод: раньше кавказские народы беспрерывно резали друг друга, а после присоединения к России с этим было покончено. Диссертанты упрощали дело. Для Кавказа были характерны не только вспышки вражды и мелких войн, иногда действительно разгоравшихся между крошечными княжествами, бекствами, шамхальствами и меликствами, но и уникальный опыт мирного и даже дружелюбного сосуществования языков и вероисповеданий. Иначе не понять, например, появление таких ашугов как Саят-Нова, сочинявшего свои песни не только на армянском и грузинском, но и на азербайджанском языке. Порой он записывал азербайджанские тексты армянскими буквами.
В «Али и Нино» описано соревнование народных певцов в Карабахе. Поражает атмосфера двуязычия. «В село съехалось много богатых мусульман и армян со всего Карабаха, они жаждали насладиться искусством ашугов». Не можем отказать себе в удовольствии процитировать описание Шуши: «Шуша очень благочестивый город: для 60 тысяч населения здесь десять мечетей и семнадцать церквей. В этом городе, со всех сторон окруженном живописными горами, лесами, реками, издавна жили мусульмане и христиане. Люди строили себе в горах и долинах маленькие домики из необожженного кирпича и торжественно именовали их дворцами. Дворцы эти принадлежали мусульманским бекам и агаларам и армянским помещикам — меликам и нахарарам. Хозяева дворцов могли часами сидеть на веранде, курить кальян и рассказывать о том, как неоднократно Россию спасали царские генералы родом из Карабаха, и вообще неизвестно, что стало бы с империей, если б не карабахцы». Это в Карабахе неистребимо.
Сегодня азербайджанские и армянские сайты предлагают свои объяснения много раз вспыхивавшей (но всегда затем утихавшей!) армяно-азербайджанской вражды. Причины этой спорадической вражды не религиозные, как часто изображают. Армяне и азербайджанцы (кроме крестьян) начиная со Средних веков выполняли на одной и той же территории достаточно разные социальные функции. В силу особенностей исторической судьбы у армян раньше сложилось сословие ремесленников, раньше сложилось купечество, а затем и национальная буржуазия. Поколения азербайджанских купцов и предпринимателей с досадой убеждались, что у армян давно все схвачено и лучшие места заняты — не только в Шемахе, Нахичевани или Баку, но и в Тифлисе, Астрахани, Москве, Стамбуле, Тавризе, Багдаде, Бейруте, Измире. Похожие претензии были к армянам и у турок (но не у персов, старой торговой и ремесленной нации). В Османской империи армяне занимались откупами, давали ссуды губернаторам и даже султану. То же, в более скромных объемах, происходило в азербайджанских ханствах. Такую прослойку, особенно если она иной веры, не любят нигде и никогда, — но при этом поколение за поколением вполне могут уживаться на одной улице и даже вместе слушать ашугов. И даже отмечать религиозные праздники соседей иной веры, ведь для праздника любой повод хорош. Но противоречия никуда не девались.