Кампоманес предупредил его, что подобный шаг может увенчаться успехом только в результате тайных приготовлений, за которыми последует внезапный и согласованный удар; в противном случае иезуиты, почитаемые народом, могут вызвать беспокойную ярость во всей стране и ее владениях. По предложению Аранды запечатанные послания, подписанные королем, были разосланы в начале 1767 года чиновникам по всей империи с приказом под страхом смерти вскрыть их только 31 марта в Испании и 2 апреля в колониях. Проснувшись 31 марта, испанские иезуиты обнаружили, что их дома и коллегии окружены войсками, а сами они арестованы. Им было приказано мирно уехать, взяв с собой только то имущество, которое они могли унести; вся остальная собственность иезуитов была конфискована государством. Каждому изгнаннику была назначена небольшая пенсия, которая должна была быть прекращена, если кто-либо из иезуитов будет протестовать против изгнания. Их отвезли в каретах под военным конвоем в ближайший порт и отправили в Италию. Карл отправил Клименту XIII сообщение, что перевозит их "на церковные территории, чтобы они могли оставаться под мудрым и непосредственным руководством его святейшества..... Прошу Ваше Святейшество не рассматривать это решение иначе, как необходимую гражданскую меру предосторожности, которую я принял только после зрелого изучения и глубокого размышления".41
Когда первое судно с шестьюстами иезуитами попыталось разместить их в Чивитавеккье, кардинал Торриджани, папский секретарь, отказал им в высадке, мотивируя это тем, что Италия не может так внезапно взять на себя заботу о таком количестве беженцев.42 Несколько недель корабль скитался по Средиземному морю в поисках какого-нибудь гостеприимного порта, а его отчаявшиеся пассажиры страдали от непогоды, голода и болезней. В конце концов им разрешили высадиться на Корсике, а затем, разбившись на управляемые группы, они были приняты в папские государства. Тем временем иезуиты подверглись аналогичному изгнанию из Неаполя, Пармы, Испанской Америки и Филиппин. Климент XIII обратился к Карлу III с просьбой отменить эдикты, внезапность и жестокость которых должна была шокировать все христианство. Карл ответил: "Чтобы избавить мир от большого скандала, я навсегда сохраню, как тайну в своем сердце, отвратительный заговор, который послужил причиной этой строгости. Ваше Святейшество должно поверить моему слову: безопасность моей жизни требует от меня глубокого молчания".43
Король так и не раскрыл полностью доказательства, на которых он основывал свои указы. Детали настолько противоречивы и неясны, что не позволяют судить о них. Д'Алембер, отнюдь не друг иезуитов, подверг сомнению метод их изгнания. 4 мая 1767 года он написал Вольтеру:
Что вы думаете об эдикте Карла III, так внезапно изгнавшем иезуитов? Как бы я ни был убежден, что у него были веские и достаточные причины, не считаете ли вы, что он должен был их озвучить, а не затаивать в своем "королевском сердце"? Не думаете ли вы, что он должен был позволить иезуитам оправдаться, тем более что все уверены, что они не смогут этого сделать? Не думаете ли вы также, что было бы очень несправедливо заставить их всех умереть с голоду, если бы один брат-мирянин, который, возможно, рубит капусту на кухне, сказал хоть слово, так или иначе, в их пользу? ...Не кажется ли вам, что он мог бы действовать с большим здравым смыслом, осуществляя то, что, в конце концов, является разумным делом?44
Было ли изгнание популярным? Через год после его завершения, в праздник святого Карла, король явился народу с балкона своего дворца. Когда, следуя обычаю, он спросил, какой подарок они желают получить от него, они "в один голос" закричали, что иезуитам должно быть позволено вернуться и носить обычай светского духовенства. Карл отказался и изгнал архиепископа Толедского , обвинив его в подстрекательстве к подозрительно согласной петиции.45 Когда в 1769 году Папа обратился к епископам Испании с просьбой высказать свое мнение по поводу изгнания иезуитов, сорок два епископа одобрили решение, шесть выступили против, восемь не высказали своего мнения.46 Вероятно, светское духовенство было удовлетворено избавлением от конкуренции со стороны иезуитов. Испанские монахи-августинцы одобрили изгнание, а позже поддержали требование Карла III о полном роспуске Общества Иисуса.47