Инквизиция не могла принять таких суммарных мер. Гораздо глубже, чем Общество Иисуса, она была укоренена в благоговении и традициях народа, который приписывал ей сохранение нравственности и чистоты веры - даже своей крови. Когда на престол взошел Карл III, инквизиция держала умы Испании в узде с помощью суровой и бдительной цензуры. Любая книга, подозреваемая в религиозной ереси или моральном отклонении, представлялась на рассмотрение калифадорес - квалификаторов, или экзаменаторов; если они считали ее опасной, то направляли свои рекомендации в Консехо де ла Инквизисьон; тот мог вынести решение о запрете книги и наказании автора. Периодически инквизиция публиковала Индекс запрещенных книг; владение или чтение одной из них без церковного разрешения считалось преступлением, которое могла простить только инквизиция, и за него преступник мог быть отлучен от церкви. Священники должны были, особенно в Великий пост, спрашивать всех кающихся, нет ли у них или у их знакомых запрещенных книг. Любой человек, не сообщивший о нарушении Индекса, считался таким же виновным, как и сам нарушитель, и никакие родственные или дружеские узы не могли его оправдать.48
Министры Карла провели здесь лишь незначительные реформы. В 1768 году инквизиторская цензура была ограничена требованием, чтобы все эдикты, запрещающие книги, получали королевское одобрение до введения в действие. В 1770 году король приказал инквизиционному трибуналу заниматься только ересью и вероотступничеством и не заключать в тюрьму тех, чья вина не была окончательно установлена. В 1784 году он постановил, что дела инквизиции, касающиеся вельмож, министров кабинета и королевских слуг, должны представляться ему на рассмотрение. Он назначал генеральных инквизиторов, которые демонстрировали более либеральное отношение к разномыслию.49
Эти скромные меры имели определенный эффект, так как в 1782 году генеральный инквизитор с грустью сообщал, что страх перед церковным порицанием за чтение запрещенных книг "почти исчез".50 В целом агенты инквизиции после 1770 года стали более мягкими, а ее наказания - более гуманными, чем раньше. При Карле III веротерпимость была предоставлена протестантам, а в 1779 году - мусульманам, но не евреям.51 Во время правления Карла III было проведено четыре ауто-да-фе, последнее - в 1780 году в Севилье, над старой женщиной, обвиненной в колдовстве; эта казнь вызвала такую критику во всей Европе52 что подготовила почву для подавления испанской инквизиции в 1813 году.
Тем не менее даже при Карле III свобода мысли, если она выражалась, все еще каралась смертью. В 1768 году на Пабло Олавиде поступил донос в инквизицию, что в его мадридском доме хранятся порнографические картины - возможно, копии обнаженных натур Буше, ведь Олавиде путешествовал по Франции, даже в Ферней. В 1774 году против него было выдвинуто более серьезное обвинение: в образцовых деревнях, основанных им в Сьерра-Морене, он не разрешал строить монастыри и запрещал священнослужителям читать мессу по будням и просить милостыню. Инквизиция уведомила короля, что эти и другие преступления были доказаны показаниями восьмидесяти свидетелей. В 1778 году Олавиде был вызван на суд; его обвинили в поддержке астрономии Коперника, а также в переписке с Вольтером и Руссо. Он отрекся от своих заблуждений, был "примирен" с церковью, подвергся конфискации всего своего имущества и был приговорен к заключению в монастыре на восемь лет. В 1780 году его здоровье подорвалось, и ему разрешили принимать воды на курорте в Каталонии. Он бежал во Францию и получил героический прием от своих друзей-философов в Париже. Но после нескольких лет изгнания ему стало невыносимо тоскливо по испанским местам. Он написал благочестивую работу "Триумфальное Евангелие, или Обращенный философ", и инквизиция разрешила ему вернуться.53
Отметим, что суд над Олавиде состоялся после падения Аранды с поста главы Консехо де Кастилья. В последние годы своего правления Аранда основал новые школы, в которых преподавали светские священники, чтобы заполнить пустоту, оставленную иезуитами; он также провел реформу валюты, заменив обесцененные монеты деньгами хорошего качества и превосходного дизайна (1770). Однако чувство собственной просвещенности со временем сделало его раздражительным, властным и самонадеянным. Сделав власть короля абсолютной, он попытался ограничить ее, увеличив полномочия министров. Он потерял перспективу и меру и мечтал за одно поколение вывести Испанию из состояния удовлетворенного католицизма в поток французской философии. Он слишком смело высказывал свои еретические идеи даже своему духовнику. Хотя многие представители светского духовенства поддерживали некоторые из его церковных реформ как полезные для Церкви,54 он напугал еще большее число людей, раскрыв свою надежду на полный роспуск инквизиции.55 Он стал настолько непопулярен, что не осмеливался выходить из своего дворца без телохранителя. Он так часто жаловался на тяготы службы, что Карл, наконец, поверил ему на слово и отправил послом во Францию (1773-87). Там он предсказал, что английские колонии в Америке, которые начали восставать, со временем станут одной из великих держав мира.56