В решающей борьбе, которая привела к изгнанию иезуитов из Франции (1764)95 Парижский парламент перешел в наступление и заставил короля принять решение. В июне и ноябре Парламент Ренна, верховный судебный орган Бретани, направил Людовику решительный протест против непосильных налогов, взимаемых герцогом д'Эгийоном, тогдашним губернатором провинции. Не получив удовлетворения, он приостановил свои заседания, и большинство его членов ушли в отставку (май 1765 года). Генеральный прокурор Луи-Рене де Ла Шалоте опубликовал нападки на центральное правительство. Он, его сын и три советника были арестованы и обвинены в мятеже. Король приказал реннскому парламенту судить их; тот отказался, и все парламенты Франции, опираясь на общественное мнение, поддержали этот отказ. 3 марта 1766 года Людовик предстал перед Парижским парламентом, предостерег его от попустительства мятежу и объявил о своем намерении править как абсолютный монарх.
Только в моем лице сосредоточена суверенная власть. ... Мне одному принадлежит законодательная власть, безусловная и безраздельная. Весь общественный порядок исходит от меня. Мой народ и я - одно целое, и права и интересы нации, которую некоторые осмеливаются считать отдельным от монарха органом, непременно соединяются с моими и покоятся только в моих руках".96
Он добавил, что его клятвы были даны не нации, как утверждал Парламент, а только Богу. Парижский парламент продолжал отстаивать мнение Ренна, но 20 марта он официально принял в качестве "неизбежных максим" доктрину, согласно которой "суверенитет принадлежит только королю; он подотчетен только Богу; ... законодательная власть полностью принадлежит государю".97 Шуазель и другие призывали короля пойти на ответные уступки. Ла Шалотэ и его товарищи по заключению были освобождены, но сосланы в Сент, недалеко от Ла-Рошели. Д'Эгийон был отозван из Бретани и присоединился к противникам Шуазеля. Парламент Ренна возобновил свои заседания (июль 1769 года).
Вольтер вступил в конфликт, выпустив в 1769 году "Историю парижского парламента, написанную аббатом Биг" (Histoire du Parlement de Paris, par M. l'abbé Big). Он отрицал авторство книги и написал письмо, в котором критиковал ее как "шедевр ошибок и неловкостей, преступление против языка";98 Тем не менее, книга принадлежала ему. Хотя книга была написана в спешке, она продемонстрировала значительный исторический анализ, но ей не хватало беспристрастности; она представляла собой длинное обвинение Парламента как реакционного учреждения, которое на каждом шагу выступало против прогрессивных мер - например, против создания Французской академии, прививок от оспы и свободного отправления правосудия. Вольтер обвинял парлементы в сословном законодательстве, суевериях и религиозной нетерпимости. Они осудили первых печатников Франции; они приветствовали резню в день святого Варфоломея; они приговорили маршала д'Анкра к сожжению как ведьму. По словам Вольтера, они были учреждены для выполнения чисто судебных функций и не имели права издавать законы; если они возьмут эти полномочия, то заменят самодержавие короля олигархией богатых юристов, закрепившейся вне всякого народного контроля. Вольтер написал эту длинную заметку во время прихода к власти Шуазеля, чьи либеральные наклонности поощряли веру в то, что прогресс может быть достигнут благодаря королю, просвещенному просвещенными министрами. Дидро не был согласен с Вольтером; он утверждал, что, какими бы реакционными ни были парлементы, их право контролировать законодательство служило желательным сдерживающим фактором для королевской тирании.99
Возвращение д'Эгийона в Париж привело к новому кризису. Парламент Ренна обвинил герцога в злоупотреблениях; он согласился на рассмотрение этих обвинений парижским парламентом; когда стало ясно, что он будет признан виновным, госпожа дю Барри обратилась к королю с просьбой вмешаться. Канцлер Мопеу поддержал ее, и 27 июня 1770 года Людовик объявил, что слушания раскрывают государственную тайну и должны быть прекращены. Он аннулировал взаимные жалобы, объявил д'Эгийона и Ла Шалота невиновными и приказал всем участникам спора воздержаться от дальнейшей агитации. Не согласившись с этими приказами как с произвольным вмешательством в законный ход правосудия, Парламент заявил, что свидетельские показания серьезно подорвали честь д'Эгийона, и рекомендовал ему воздержаться от выполнения всех обязанностей пэра до тех пор, пока он не будет оправдан в судебном порядке. 6 сентября Парламент опубликовал постановление, в котором королю было предложено проложить колею: