Соедините все эти факторы в правление мягкого и благожелательного, слабого и колеблющегося короля, озадаченного лабиринтом конфликтов вокруг него и противоречивыми мотивами внутри него; пусть они действуют на народ, более остро осознающий свои обиды, более страстный, возбудимый и изобретательный, чем почти любой другой народ, известный истории; и все, что нужно, чтобы объединить и разжечь эти силы в разрушительный взрыв, - это какое-то событие, затрагивающее толпы и проникающее глубже, чем мысли, в самые сильные инстинкты людей. Возможно, именно в этом заключалась функция засухи и голода 1788 года, а также жестокой зимы 1788-89 годов. "Только голод вызовет эту великую революцию", - предсказывал маркиз де Жирарден в 1781 году.69 Голод пришел в деревню, в города, в Париж; он был достаточно острым в массах, чтобы преодолеть традиции, почтение и страх и стать инструментом для целей и мозгов сытых людей. Дамбы закона, обычая и благочестия прорвались, и началась Революция.
ГЛАВА XXXVIII. Политическая катастрофа 1783-89 гг.
I. БРИЛЛИАНТОВОЕ ОЖЕРЕЛЬЕ: 1785 ГОД
В июне 1783 года Аксель фон Ферзен, доблестно сражаясь за Америку и отличившись при Йорктауне, вернулся во Францию и нашел Марию-Антуанетту такой же очаровательной, как и три года назад, когда он покинул ее. Даже в 1787 году, когда ей было тридцать два года, Артур Янг считал ее "самой красивой женщиной", которую он видел при дворе в тот день.1 Она с готовностью поддержала просьбу Густава III о том, чтобы Людовик XVI назначил красавца Ферсена полковником Королевского шведского полка во французской армии, что позволило бы ему проводить много времени в Версале. Аксель признался своей сестре Софи, что любит королеву, и верил, что его любовь вернулась. Конечно, она испытывала к нему горячую привязанность, и восемь лет спустя, после его смелой попытки вывезти ее и короля из Франции, они обменивались нежными письмами; но ее приглашение Софи приехать и жить рядом с ним говорит о решимости держать свои чувства к нему в рамках.2 Почти никто при дворе, кроме ее мужа, не верил в ее невиновность. Популярная в народе песня не допускала сомнений в ее виновности:
Вы знаете
Un cocu, un bâtard, une catin?
Вояж короля и королевы,
Et Monsieur le Dauphin.3
Вы бы знали.
Рогоносец, бастард, шлюха?
Увидеть короля, королеву,
И месье Дофин.
Луи-Филипп де Сегюр подвел итог: "Она потеряла свою репутацию, но сохранила добродетель".4
25 марта 1785 года Мария-Антуанетта родила второго сына, которого назвали Луи-Шарль. Король был так доволен, что подарил ей дворец Сен-Клу, который он купил у герцога д'Орлеана за шесть миллионов ливров. Двор осудил экстравагантность его признательности, а Париж прозвал королеву "мадам Дефицит".5 Она использовала свою власть над мужем, чтобы влиять на назначение министров, послов и других высокопоставленных лиц. Она пыталась, но безуспешно, изменить его неприятие союза с Австрией, и ее усилия усилили ее непопулярность.
Только на фоне этой враждебности общества к "L'Autrichienne" можно понять, какое доверие вызвала история с бриллиантовым ожерельем. Это колье само по себе было невероятным: цепочка из 647 бриллиантов якобы весом 2 800 каратов.6* Два придворных ювелира, Шарль Бомер и Поль Бассенж, скупили бриллианты по всему миру, чтобы сделать колье для мадам дю Барри, будучи уверенными, что Людовик XV купит его для нее. Но Людовик XV умер, и кто теперь купит столь дорогое украшение? Ювелиры предложили его Марии-Антуанетте за 1 600 000 ливров; она отвергла его как слишком дорогое.7 На первый план вышел кардинал принц Луи-Рене-Эдуард де Роан.
Он был выходцем из одной из старейших и богатейших семей Франции; по слухам, его доход составлял 1 200 000 ливров в год. Рукоположенный в священники в 1760 году, он был назначен коадъютором своего дяди, архиепископа Страсбурга; в этом качестве он официально приветствовал Марию-Антуанетту, когда она впервые въехала во Францию (1770). Посчитав Страсбург слишком узким полем для своих амбиций, Роан жил в основном в Париже, где присоединился к фракции, враждебной Австрии и королеве. В 1771 году Людовик XV отправил его в Вену в качестве специального посланника, чтобы выяснить маневры Австрии при разделе Польши. Мария Терезия была оскорблена пышными праздниками, которые он давал, и распространением скандальных сплетен о новой дофине. Людовик XVI отозвал его в Париж, но влиятельные родственники убедили короля сделать его великим альмонером - главным раздатчиком королевской милостыни (1777). Через год симпатичного священника возвели в кардиналы, а в 1779 году он стал архиепископом Страсбурга. Там он встретил Калиостро и был очарован, поверив магическим утверждениям самозванца. Поднявшись так высоко и так быстро, Роан, казалось, мог бы претендовать на пост главного министра Людовика XVI, если бы только смог искупить свою многолетнюю оппозицию королеве.