Позже мы договорились, что, поскольку моя девушка вынудила меня отменить остаток тура, мы всем сказали, что я упал в душе и сломал руку. Это была официальная причина, по которой Megadeth не отыграли оставшиеся концерты. Вместо нас взяли Testament. Вот так.
Дэйв Мастейн: Но это было еще не все. Поначалу Дэвид Эллефсон винил Чарли за то, что мы вынуждены были отменить концерты. Уверен, сегодня он бы признал, что всему виной его наркозависимость и невменяемое состояние на гастролях.
Энди Сомерс: Джуниор подошел ко мне. Я был в шоке от того, что он угашен в хлам и вообще употребляет. Всегда ли я знал, что парни из Megadeth бухали? Да. Всегда ли я знал, что они употребляли наркоту, особенно первый состав? Да. Они собирались продолжить гастроли в Европе, но мы отменили концерты и вернулись домой.
Дэйв Мастейн: Я чувствовал себя дерьмово. Я понимал, что испытывает Эллефсон, потому что сам через это прошел – все эти ломки мне хорошо знакомы, – но не хотел отменять концерты. Это было ужасно, но я испытывал смешанные чувства. Мы летели в Штаты, и я думал лишь о том, как быстрее добраться домой, догнаться, а потом лечь в клинику и посмотреть, что из этого получится.
Группа вернулась в Соединенные Штаты и больше никогда не играла в этом составе: Дэйв Мастейн, Дэвид Эллефсон, Чак Билер и Джефф Янг.
Глава 2. Дома
Дэвид Эллефсон: Было решено, что мы с Дэвидом на десять дней ляжем в клинику по программе ASAP (район Ван-найс). Меня хватило на три дня. Я был обдолбан и договорился, чтобы один из наших друзей привез гитару и оборудование, а в педаль с перегрузом спрятал пакеты наркоты. И вскоре мы ширялись, пока лежали в клинике. Я был на пути к завязке. Просто не был готов. Я искал таблетку от наркоты, которую мог бы просто сожрать и свалить оттуда. Спустя три дня я оказался дома. Спустя еще пару дней Чарли увидела, что завязывать я не собираюсь, и ушла от меня.
Дэйв Мастейн: Мы должны были лечь в эту клинику в Долине по программе ASAP. Впервые хоть кто-то из нас попробовал вылечиться. Дэвида хватило на три дня, и он ушел. Я остался чуть дольше. Он вернулся, протащил наркоту в лечебный центр, спрятав в гитарную педаль. Я накачался этим дерьмом и выписался. И мы снова принялись за старое.
Дэвид Эллефсон: Впервые Megadeth увлеклись наркотой, когда в группе были еще Гар Самуэльсон и Крис Поланд. Они играли в стиле «джаз-фьюжн» и были родом из Дюнкерка/Баффало, штат Нью-Йорк. Затем перебрались в Лос-Анджелес, где у них была группа the New Yorkers, которая играла на местной сцене. У них была скромная армия поклонников, они собирали клуб «Трубадур», но проморгали свою возможность и так и не подписали контракт. Гар работал в гитарной компании B. C. Rich. У Криса Поланда была богатенькая девчонка. Обоим парням более чем хватало денег на привычку долбить наркоту, которой они заразили и нас, придя в группу. Мы с Дэйвом, разумеется, уже баловались порошком, потому что в то время в Лос-Анджелесе белый порошок был очень популярен.
Дэйв Мастейн: Гар рассказывал мне, как некоторые друзья его группы the New Yorkers залезли в аптеку и сперли несколько опиумных свечей. Я любил шутить, что видел, как они отрубались с голой задницей.
Нередко, когда мы приезжали в новый город, Гар тут же исчезал. Шел в какой-нибудь неблагополучный квартал, чтобы достать тяжелый наркотик. Иногда он возвращался с опозданием, но ему всегда удавалось вмазать. Так Чак Билер стал нашим барабанщиком. Мы были в Детройте, и Гар Самуэльсон пошел искать наркоту. Он не вернулся, и у Чака появилась возможность. Он пришел в клуб на отстройку звука и убедил меня, что хорошо знает песни. И еще до возвращения Гара он занял место за барабанами. Нам все равно нужен был барабанный техник, но мы взяли Чака, потому что после того случая я знал – если Гар совсем будет в говно, нас всегда выручит Чак. Именно так и произошло.
Дэвид Эллефсон: Наш первый менеджер Джей Джонс доставал нам наркоту. Так он и втерся в доверие. Мы называли эту хрень «бургерами с наркотой от Джея Джонса». Он кормил нас, и мы постоянно были обдолбаны. В 1984 году он привел Гара Самуэльсона, а потом Криса Поланда. Никогда не забуду, как впервые попробовал тяжелый наркотик. Мы репетировали в студии Mars в Лос-Анджелесе, и Гар выложил на прилавок несколько дорожек – одна белая, другая – коричневая. Я спросил, что это за коричневая дорожка. Он сказал, что это чиба.
«Что такое чиба?» – спросил я. «Героин», – ответил он. Об этом я слышал от своих панк-кумиров вроде Сида Вишеса и Стива Бейторса, не говоря уже о Джими Хендриксе. Я об этом, разумеется, знал, но Гар то ли в шутку, то ли всерьез сказал: «Чувак, если хочешь быть крутым, ты должен долбить порошок». Я принял его, понимая при этом, что идея, наверное, не очень хорошая, но я же был в Голливуде.