Он тяжело вздохнул, и Цири показалось, будто украдкой смахнул слезу, хотя это было невозможно.
— Не заживает моя рана, — проговорил он с горечью. — Словно вырвали из моей груди сердце, и зияет теперь дыра на этом месте, и кровоточит. Может, магия в этом виновата, а может любовь. Будь она не ладна! Возможно, Рута права и я действительно распустился совсем, но если б ты знала, как я уже устал от этой болезненной пустоты в моей душе. Я уже написал Трисс сотню писем, что бы она отпустила меня, но, похоже, она их не читает. Весимир говорит, что усилием воли тут ничего не сделаешь, только время поможет. Вот я жду!
Вдруг в голове у Цири возник образ Эскеля несущего на руках Трисс. Руки и ноги чародейки, обожжены до черноты, и безвольно болтаются, так же как и голова. Роскошные длинные волосы рассыпались по земле и пачкаются в пыли. Ведьмак рычит и рыдает в голос, ругает себя и весь белый свет. Его крик застревает занозой в душе девушки: «Я не знал, Трисс! Прости меня! Я не знал!»
Когда Цири очнулась от своего видения, то увидела перед собой испуганное лицо Эскеля. Он усадил ее на поваленное дерево и пытался привести в чувство, похлопывая легонько по щекам.
— Что ты видела? — Возбужденно спросил он, когда взгляд ее стал осмысленным. — Скажи мне, прошу тебя! Ты кричала страшным голосом! Чего я не знал?
Она рассказала ему все, что видела и слышала. Он заходил взад вперед, закрыв рукой рот, будто боялся, что крик наяву вырвется из его уст. Видно было, что паника овладела им, и он не может сообразить, что ему делать и как дальше быть.
— Успокойся, — она встала и положила руку ему на плечо. — Через пару дней мы с Рутой отправимся в Ард Каррайг. Напиши Трисс письмо, и я отправлю его от себя. Она обязательно его прочтет, вот увидишь!
— А вдруг ей нужна моя помощь?! Вдруг она в опасности?! Я сам поеду и найду ее! Завтра же поеду в Монтекальво!
— Не надо! Я чувствую, что это приведет к беде. Поверь мне, тебе лучше остаться здесь, я сама найду ее. Пойдем, посоветуемся с Рутой!
Весимир ждал ее во дворе, сидя на лавке и, наблюдая как вороны гоняют крысу, проявляя все качества хороших охотников. Крыса беспомощно металась, иногда пытаясь атаковать пикирующих на нее ворон, высоко подпрыгивая и визжа, но удары сильных клювов все больше ослабляли ее. Еще немного и у ворон был бы обед, но въехавшая во двор Рута распугала их, а крыса сбежала.
— Ты звал меня? — спросила Рута, спрыгивая с коня.
Весимир кивнул, не отрывая глаз от кружащих над двором каркающих ворон, пытающихся найти сбежавшую добычу.
— Зачем? — Рута села рядом с ним.
— Хочу поговорить. Я уверен, что ты догадываешься о чем.
— Ты знал… Ты давно все знал и молчал! Молчал, когда я как ненормальная каждый год перетряхивала библиотеку, что бы найти ответы на мучающие меня вопросы! Почему?
— Так хотел Талин, девочка. Это не моя прихоть.
— Отец?!
Старик потер гладко выбритый подбородок, размышляя, как лучше все ей объяснить. Затем вздохнул и начал:
— Ты знаешь, что твой отец был моим другом. Тогда много лет назад я не занимался воспитанием ведьмаков, как и Талин, я болтался по большакам. Опыты над девочками ставил мой учитель Вселонд. Да-да тот самый, чью книгу ты нашла вчера в библиотеке! После неудачи в этом эксперименте, старик совсем отошел от дел и занимался только написанием книги. Чувствуя себя виновным в смерти стольких не в чем не повинных детей, он сам лично устроил выжившую девочку в обеспеченную приемную семью.
Меня тогда сильно ранил жряк, и я больше месяца провалялся в постели, потом Вселонд позвал меня к себе и назвал своим приемником. Как мне хотелось тогда сбежать и снова заняться любимым делом, но нас воспитывали не то, что нынешнее поколение, слово учителя было закон! Умирая, Вселонд передал мне знания, отдал свою книгу и сказал, что, только дописав ее до конца, понял, что будущее ведьмаков кроется в этой выжившей девчонке. Я сперва не понял его, но прочтя его труд догадался, что он имел в виду. К тому времени этой девочке исполнилось двадцать лет. Поскольку я был занят здесь новым поколением, я попросил Талина найти ее и привезти в крепость. Он искал ее больше года, а когда нашел, влюбился без памяти и она ответила ему взаимностью. Они купили дом и поженились, и только через девять лет родилась ты. Роды были очень сложными, а после стало ясно, что Неллия не сможет больше иметь детей.
Я хотел сразу воспитать тебя в понимании и смирении своему Предназначению, что бы ты знала, что есть твоя судьба и обязанность, но твой отец этого не хотел. Он хотел, что бы у тебя был выбор, что бы ты сама нашла ответы на вопросы и, поняв все, сама приняла нужное решение. Твоя мать ни чего не помнила о том, что с ней произошло в Каэр Морхене, а Талин не стал ей ничего рассказывать, она умерла так и не зная, кто она на самом деле. Вот и все! Больше мне добавить нечего.
Они долго сидели, не произнося ни слова. Рута не могла поверить, что отец скрыл от нее все это, но в то же время ее переполняло чувство благодарности к нему. Ведь он не позволил сделать из нее рабу Предназначения, и дал возможность выбирать свою судьбу самой.
— Я не могу, Весимир, — она первая нарушила молчание. — Пойми, я не готова сейчас принять решение. Мне нужно время!
Она встала и пошла в конюшню, Шэво послушно пошел за ней. Вдруг она развернулась и снова подошла к Весимиру. Конь недовольно захрапел, и сам направился к стойлу.
— Значит, ты все уже продумал? — спросила она старика. — И кто же должен быть отцом моих детей?
— Нас на свете осталось четверо, не считая учеников. Я стар, Геральт женат, остается только Эскель.
Рута громко выдохнула, закачала головой и переполненная эмоциями отправилась расседлывать заждавшегося ее коня. Почувствовав настроение хозяйки, он ткнулся теплой плюшевой мордой в ее щеку. Она обняла его, зарывшись лицом в длинную шелковистую гриву, заплакала.
— Я не хочу так, не хочу! — шептала она, стоящему неподвижно Шэво. — Я хочу любви и счастья, обычного бабьего счастья! Я не хочу просто размножаться, я хочу иметь любимых детей от любимого человека. Но от человека у меня не будет детей, а Эскель… Ох, нет!
— Что случилось?
Рута не заметила, как в конюшню вошла Цири, она быстро вытерла слезы и улыбнулась подруге.
— Так, минута слабости.
— А если серьезно.
— Если серьезно, то мои опасения оправдались.
— Он настаивал?
— В том-то и дело, что нет, — горько усмехнулась Рута. — Он просто рассказал мне о моем Предназначении. Теперь я должна сама решить стоит ли мое счастье хоть одной детской жизни.
Цири подошла и обняла подругу. Ей захотелось расцеловать опухшее от слез лицо Руты, но она просто погладила ее по голове, и произнесла голосом полным сочувствия:
— Не переживай, все как-нибудь устроится.
Выехали на следующее утро. Это было решено вечером за ужином, когда стало ясно, что если они не уедут завтра, то Эскель поедет сам. Даже Весимир, видя состояние ведьмака, поддержал это решение, хотя чувствовалось, что дается ему это с трудом. Он думал, что все зависит только от решения Руты и ее желания или нежелания исполнить свой долг, но тут выяснилось, что с Эскелем тоже могут возникнуть проблемы.
Ведьмак метался по крепости, словно раненый зверь, готовый сломя голову бежать на помощь своей любимой. И только долгие и обстоятельные объяснения Цири, что то, что она увидела в трансе, может произойти и через десять, и двадцать и даже пятьдесят лет, немного его успокоили. К тому же она четко ощущала, что если он сорвется и отправиться на встречу с Трисс, то это обязательно обернется страшным несчастьем.
Эскель еще какое-то время сопротивлялся, но потом поддался уговорам и согласился полностью доверить свою судьбу Цири, и начинающей терять терпение Руте. А что бы он не передумал, Весимир напоил его каким-то успокоительным зельем и ведьмак вскоре уснул тут же в зале на голой лавке.
На рассвете когда ведьмачки пили бодрящий чай, заваренный стариком из редких ароматных трав, в зал спустились босые мальчишки, одетые в залатанные несвежие пижамы. Виг и Рысь по деловому пожали наставницам руки и пожелали счастливого пути, а чувствительный Данел расцеловал их в щеки, не обращая внимание на грозное сопение Весимира, и попросил обязательно вернуться. Их силуэты долго виднелись с дороги в окне главной башни, от чего сердца ведьмачек сжимались от боли.