Старец ласково улыбнулся, и погладил ее руку.
— Посмотри сама, — Борисий протянул ей писание.
Ассирэ взяла его с трепетом и почтением. Открыла наугад.
— «И сказал мудрец царице: „Если честны твои помыслы, а сердце чисто — действуй, но коли ищешь выгоды, то знай, ты ее не получишь, за то наказана будешь“».
— За все в жизни надо платить, и за плохое, и за хорошее тоже, — объяснил старик, глядя в глаза Ассирэ. — Если хватит сил принять это, и понять уроки данные нам, то удастся познать главное. И чем больше уроков, и чем они сложнее и тяжелее, тем быстрее придет желаемый результат.
— Я готова, — решительно произнесла она.
Филиппа и Фрингилья удивленно переглянулись.
— А вам, дамы, могу сказать только одно, — обратился он к ним. — То, что вы задумали не добро, хотя знаю — вас уже не остановить. Если откажу вам, то вы непременно сделаете все сами, породив очередную ложь, а трагедии все одно избежать не удастся. Поэтому, что бы хоть как-то исправить то, что вы задумали, раз уж предотвратить этого не в моих силах, я соглашусь на ваши предложения, но при некоторых условиях.
— Когда мы сможем их обсудить? — обрадовалась Филиппа.
— Первое — не искажать истину и не делить два начала. Остальное — дня через три, я снова загляну к вам и тогда все конкретно обсудим, а пока, — произнес Борисий тая в воздухе, — счастливо оставаться.
От этих слов настроение чародейки опять ухудшилось. Еще три дня в этой дыре и в беспомощности! Она мрачно глянула на смотрящую с сочувствием Фрингилью, и словно впавшую в прострацию Ассирэ, вспомнила Маргариту и Марата. Зло поднималось в ней волной, грозя накрыть все в округ, но вдруг враз исчезло, не оставив и следа, открыв вместо себя чувство блаженного покоя. Надо же, как хорошо-то! Она схватила книгу и открыла ее на первой попавшейся странице.
«Злоба, ненависть, зависть и гнев разъедают душу, что ржавчина металл. Ежели темный огонь уйдет, то светлый хлад дарует радость и умиротворение. Выбор всегда за вами»
Леви, маленький городок, одним боком прижимающийся к горам Амелл, а другим к густому болотистому лесу, благоухал. Этой осенью выдался большой урожай клюквы, поэтому на базаре отдавали ее совсем за бесценок. Хозяйки варили ее, мяли, сахарили, делали желе. На всех окнах стояли тазы и кастрюли накрытые вышитыми полотенцами, под которые пыталось пробраться множество голодных ос.
«Не часто города встречают таким приятным ароматом» — думал Геральт, проезжая по улице в поисках трактира «Лисий нос».
Проехав немного по широкой улице, он свернул в узкий проулок и увидел острую крышу с круглым флюгером, действительно напоминающую мордочку рыжего зверя.
Первым делом заказав стирку, баню и цирюльника, ведьмак отправился в комнату. Упав на кровать, закрыл глаза.
«Они не знают, что я здесь, — думал он с тревогой. — Обрадуются или прогонят? Согласен и на то, и на другое, только бы не равнодушие! Не знаю как Рута, а Йен вряд ли будет равнодушна, после того, как вывернет на изнанку все мои мысли. По подсчетам Трисс они будут здесь не раньше сегодняшнего вечера. А вдруг была погоня? Надо было, все же, мне встречать их на берегу…»
В дверь тихонько постучали.
— Да? — не поднимаясь спросил Геральт.
— Все готово, милсдарь. Можете идти мыться.
Прихватив купленную сегодня одежду, он направился за прислугой в баню.
«О чем они говорили в дороге? Скорее всего Йен ругала меня последними словами, — размышлял ведьмак, пока цирюльник скоблил ему лицо. — Хотя может и наоборот, рассказывала как мы безумно любим друг друга. А Рута? Интересно, она объяснила, что я… что она…? А да ладно, как будет так и будет! Я сам не знаю чего хочу! Йен, безусловно, мне очень дорога, но Рута… Ох, девочка, зачем ты похитила мой покой?»
К вечеру он был чисто одет, причесан и пах мылом. Спустившись в трапезную трактира, он занял стол в дальнем углу и заказал пива.
Время шло. На улице уже совсем стемнело. Геральт пил третью кружку. Он решил, что как только допьет ее так сразу же пойдет и ляжет в постель, приказав трактирщику звать его как только в заведение войдут две женщины с маленьким ребенком. Медленно потягивая глоток за глотком, он не осознанно пытался растянуть как можно дольше, но в конце концов пиво кончилось. Ведьмак сидел и раздумывал, подождать еще на одну кружку или все же отправиться в кровать? После длительного пути, еще не совсем хорошо восстановленные ноги, начинали плохо слушаться, и если сегодня во время не лечь, то завтра можно и не подняться до обеда.
В трактир вошел высокий мужчина, закутанный в длинный плащ с капюшоном на голове. Геральт обратил внимание, на мертвенную бледность лица незнакомца. Путник отозвал трактирщика в сторону, о чем-то пошептался с ним, и ушел туда, куда повел его слуга.
Спустя несколько минут, когда ведьмак все же решил отправиться спать, в дверь вошла Рута, грязная, усталая, с осунувшимся лицом и черными кругами вокруг глаз. Прижимая к себе корзину, в которой возился пухленький малыш, она оглянулась в поисках слуг и увидела… Геральта.
Радость и недоумение отразились на ее лице. Ведьмак подошел и взяв у нее корзину, молча поднялся по лестнице в комнату, снятую заранее для женщин, ведя ее за руку словно маленькую девочку.
— Твои ноги… Трисс удалось… — заикаясь от радости, начала она.
— Нет это дриады постарались. Йен где-то по близости? — спросил он расшнуровывая ее высокие эльфьи сапоги.
— Нет. Она осталась в храме.
Геральт поднял на Руту удивленный тревожный взгляд. Ей показался в нем упрек.
— Прости, — виновато заглянув ему в глаза, прошептала она. — Я не смогла ее уговорить.
— Тебе не за что извиняться, — он помог ей снять куртку. — Если Йен что-то решила, то даже мне бы не удалось ее переубедить.
— Ей понадобиться помощь…она…
— Ты устала. Я провожу тебя в баню, а затем поешь и ляжешь спать.
— Я должна, кое-что рассказать тебе прямо сейчас.
— Хорошо, — он сел на кровать рядом с ней.
Рута не знала как начать. Он не торопил.
— Понимаешь, Геральт… я не одна.
— Я вижу, — улыбнувшись он посмотрел на гукающего в корзине малыша.
— Нет, я не о нем… Нас сопровождает…Он получил рану спасая нас…
— Это тот бледный в плаще, что зашел перед тобой? Кто он?
Закрыв глаза, она пыталась, чего-нибудь придумать, ей безумно не хотелось ему врать.
— Ладно. Кем бы он ни был, раз ты доверяешь ему, тогда и я стану, — встав и снова взяв ее за руку, сказал ведьмак. — А сейчас, тебе надо привести себя в порядок и отдохнуть. На тебе, просто лица нет!
Он вел ее за руку, а она думала о том, что хорошо было бы если б баня находилась на краю света, и они шли так долго-долго, и это чувство защищенности, уверенности и радости, возвращающее в детство, не покидало ее никогда.
Темную комнату освещало только пламя бушующее в огромном камине. Красные блики отражаясь играли на отполированной поверхности мебели, подсвечниках выполненных в виде орлов с расправленными крыльями и полных злобы и нетерпения темных глазах чародейки, нервно ходящей из стороны в сторону.
«Шеала погибла! Остальные словно в воду канули! — мысленно кричала Сабрина сама себе. — Никто не ответил на мой зов, только Кейра! Задравшие носы эльфки и Филиппа, возомнившая себя главной среди нас, нарочно не отвечают — это понятно! Но остальные?»
Она остановилась и силой ударив по камину, уперлась лбом в сжатый кулак.
«Ну, ладно! Так даже лучше, — зло усмехнулась чародейка. — Никто не станет мне указывать, как поступать и хватать за руки, а что бы справиться с Йеннифэр вполне хватит и трех чародеек».
Вдруг комнату озарил свет появившегося в стене портала. Стали видны развешанные по стенам портреты роскошно разодетых или почти обнаженных, красивых мужчин.