Ребенок резко замолчал. Рута почувствовала еще чье-то присутствие. Много сопящих носов, хриплых запыхавшихся дыханий, шорох крадущихся со всех сторон лап и запах псины. Волки! Чародейка тоже поняла, что их окружили, запаниковала. Прокричав заклинание, ударила наугад. Страшный вой и вонь паленой шерсти. Они бросились все сразу, как по команде.
Чародейка закрылась куполом, были слышны, разряды и как с воем отскакивают от него животные. Рута устремилась к коню. Волки выскакивали из тумана один за другим, но не нападали на ведьмачку. Поджав хвосты, ощетинившись и скалясь, они снова исчезали в тумане, так же быстро как и появлялись. Шэво стоял недвижимо, если бы не нервно подрагивающие развернутые назад уши, можно было подумать, что он из камня. Ведьмачка схватила корзину. Ребенок попал!
Снова закрыла глаза и прислушалась. Слева… в лесу… тихое чмокание. Медленно и осторожно, она направилась на звук. Вдруг перед ней вырос огромный волк, необычная длинная белая шерсть, стояла дыбом на загривке, из оскаленной пасти торчали длинные желтые клыки. Он уставился на нее свирепым взглядом, не собираясь уходить с пути.
В тумане что-то замерцало, раздался хлопок. Рута поняла, что чародейка открыла портал. Волки завыли. Через мгновение туман исчез. Ведьмачка огляделась. Ото всюду на нее смотрели серые волчьи морды, одни скалились, другие просто рассматривали ее с интересом, третьи пытались спрятаться за спины первых. Белый волк начал обходить ее по кругу, Рута приготовилась, но вместо того, что бы напасть, он отошел и спокойно уселся. Из леса послышались шаги и на просеку вышла обнаженная женщина, на руках она несла заснувшего младенца, продолжающего во сне сосать ее грудь.
— Это не человеческий детеныш, — произнесла она приятным мелодичным голосом, обращаясь к волчьей стае. — Мы заберем его!
— Я буду очень возражать, — хрипло усмехнулась Рута.
— Кто ты? — удивленно спросила женщина, было похоже, что она только что заметила ведьмачку.
Рута промолчала.
— Я знаю ее, — прорычал белый волк. — Это ведьмачка! Белая прядь! Это она в прошлом году убила Гильерра.
Волки взволновались, принялись на разные голоса рычать:
— Смерть ведьмачке!
Драться с оборотнями Руте приходилось и раньше, но самое большое это было три зверя, а тут целая стая. Это было странно. Оборотни обычно жили семьями, часто среди людей, а тут огромная община не меньше пятидесяти особей, за много миль от населенного пункта.
— Умереть ей или жить — решать будет хозяин! — властно произнесла женщина, совершенно не стесняясь своей наготы.
— У вас есть хозяин? — переспросила ведьмачка, не веря своим ушам.
— Ты пойдешь с нами, — заявила женщина, оставив ее вопрос без внимания.
— А если я откажусь?
Женщина аккуратно положила ребенка в корзину, мгновенно обернулась белой волчицей, схватила ее зубами и скрылась в чаще. Рута хотела ринуться в след, но волки плотной рычащей стеной преградили ей дорогу.
— Ты пойдешь с нами живая или мертвая, — белый волк подошел почти вплотную. — Если тебе важен тот детеныш, то от живой ему будет больше пользы.
До вечера прошли несколько миль на юг все дальше углубляясь в лес. По узкой извилистой тропе шли длинной вереницей, вначале белый волк, затем Рута, за ней устало брел Шэво, дальше не рискуя приближаться к нему близко, на расстоянии десяти шагов шли волки, словно воины выстроившиеся в колонну по двое. Когда солнце угасло совсем, остановились у большого шалаша в котором горел костер. У костра грелась белая волчица, рядом в корзине спал малыш.
Волки плотно набились в шалаш и улеглись, укладывая морды на спины своих товарищей, оставив узкий проход к костру и небольшой пяточек вокруг него. Там расположилась белая пара вожаков.
Перед тем как войти Рута расседлала коня, протерла его и укрыла попоной.
— Я могу рассчитывать, что мой конь доживет до рассвета? — спросила она, усаживаясь у костра поближе к корзине.
— Можешь, — прошептала засыпая волчица.
Волки спали поскуливая и похрапывая во сне. Костер почти догорел, но ведьмачка не стала подкладывать в него веток, она ждала когда уснет и белый волк, который, положив голову на лапы, не отрывал от нее взгляд.
— Ничего не выйдет, — тихо прорычал он.
— Ты о чем?
— Вокруг логова выставлен дозор, да и я сплю очень чутко, так что лучше ложись и отдыхай. Завтра долгий путь.
— Куда?
— Узнаешь когда придем. Подбрось дров в костер, иначе замерзнешь.
Рута действительно почувствовала как начинают коченеть ноги. Разведя огонь, она достала из дорожной сумки флягу и сделала несколько глотком.
— Это что — вино? — поинтересовался волк приподнявшись.
— Нет. «Белая чайка». Напиток ведьмаков.
— Угостишь?
Она протянула ему флягу. Волк встал, отряхнулся и постепенно, начиная с головы обратился в голубоглазого мужчину лет сорока, с совершенно белыми как у Геральта волосами, только коротко стриженными. Взяв флягу, он сперва долго нюхал содержимое, и только потом опасливо отпил один глоток, затем уже смело сделал еще несколько.
— Ух, хорошая штука, — он вернул ей напиток, качая головой и присматриваясь к чему-то в темноте.
С непривычки «Чайка» сильно забирала, можно было увидеть то чего и нет на самом деле.
— Ни когда бы не подумал, что буду пить из одной фляги с ведьмаком, — усмехнулся он съежившись.
Руте глядя на него снова стало холодно. Она старалась не рассматривать его, но мускулистое обнаженное тело притягивало взгляд. Он заметил и улыбнулся. Ведьмачка порылась в сумке и достав дорожный плед, предложила его мужчине.
— Спасибо, — снова улыбнулся он укутываясь.
— Как тебя зовут?
— Силигург. А это моя жена Верф, — глаза его заблестели, язык плохо слушался.
Снова отпив Рута предложила и ему, но он отрицательно покачал головой.
— Все же мне интересно, — начала она, облокотившись на седло. — Почему вы не попытались меня прикончить, еще там на просеке?
— Во-первых, ты не убила ни одного нашего брата во время заварухи с чародейкой, во-вторых, ты сопровождаешь ребенка-оборотня и видно, что он тебе не безразличен. Иначе, ты не пошла бы с нами, а уложив половину моих воинов, попыталась бы сбежать. И в-третьих, мне, знаешь ли, очень дорога эта самая половина. К тому же у меня нет к тебе ни зла, ни ненависти.
— Странно, — пожала она плечами.
Силигург почесал затылок и усмехнулся.
— У меня в стае есть один очень старый волк. Он со своими братьями, много лет назад убил ведьмака. Так случилось, тот толи пьян был, толи ранен. Что ты чувствуешь по отношению к этому волку?
— Ничего.
— Так же и я. Знаешь, я даже считаю, что ведьмаки это своего рода… санитары. Вы очищаете наши ряды от всякого гнуса.
Он долго задумчиво смотрел на игру пламени на ветках шалаша, затем продолжил.
— Мы всегда жили стаями. Наша, наверное, самая многочисленная из всех существующих. У нас есть свои законы и правила, свой кодекс чести и если кто-то не хочет жить как записано — его изгоняют. Такие изгои отправляются к людям и паразитируют там и безобразничают. Воруют скот, а иногда и детей. Людям это надоедает и тогда они платят ведьмакам, а вы уже выполняете свою работу. Не было случая, чтобы ведьмак охотился на честного волка, потому что мы ни кому не мешаем. С людьми существуем параллельно, поэтому нет недовольных, а соответственно нет и тех кто стал бы нанимать ведьмаков.
Отпив еще один глоток, Рута убрала флягу обратно в сумку. Пошевелила дрова в костре и подбросила новых веток. Пламя занялось и затрещало, стало немного теплее.