Так он и написал околоавтобиографический полный страсти и нежности рассказ «Проводите меня обратно» – о том, как ездил домой на каникулы и влюбился в девушку своего близкого друга. Друг и девушка прочитали и не знали, как реагировать. Костя тоже не знал, зачем подкинул им эту бомбу в пакетике. Он сейчас готовил следующий ход:
– В июле приеду к ним опять, а там посмотрим.
В субботу мы проснулись, чем-то перекусили, и он повел меня смотреть Петергоф. Это был первый теплый день, солнце грело, мы сняли куртки и впитывали кайф. Сходили на залив, посмотрели на Петродворец, потом прошлись по самому городу. Взяли пива и сели на лавочке.
Девушки оголяли ноги, надевали каблуки, отчего зады выпячивались. Мы терли себя за ширинки, как двое молодых животных, очень хотелось секса. В таком городе, где есть залив и дворец и фигура Самсона, разрывающего пасть льва, в такую погоду, под первым теплым весенним солнцем, было чрезвычайно приятно ощущать молодую нашу жизнь, трогать себя за половые шляпы и обсуждать творческие планы. Я изложил идеи нескольких песен, у меня уже были мысли, которые позже станут треками с названиями «милиционер будущего» и «владимир познер».
– Только нужно имя для альбома, – сказал я. – Марат все время говорит про «образ» в художественном произведении. Есть у тебя название, которое вмещало бы образ альбома, чтобы я держал его в голове, пока буду писать свои первые куплеты?
– А что такое образ? – спросил Костя. – Пока не очень понятно.
– Я сам понимаю довольно приблизительно. Но кажется так: это – инстинкт. Это то, что связывает любые куски текста. Вот я посмотрел на фрагмент из начала, увидел там пару реплик на социальную тематику, вот я посмотрел на фрагмент из середины, увидел там фразу «дрочить хорошо, Костя!», и вот я посмотрел на название, и вспомнил про образ, почувствовал связь между всеми этими кусочками.
Костя задумался на секунду и тут же сгенерировал название:
– Конечно. «Детский психиатр».
Это был его талант – особый угол зрения. Рассказ, стих, резюме, аннотация – все, кроме крупной формы, все, что не требует ежедневной работы и творческого режима, будет всегда даваться Косте лучше, чем другим.
– Гениально! О таком названии я и мечтать не смел!
– А как будет называться альбом «ночных грузчиков»? – спросил Костя. Он подскочил и начал боксировать с воздухом – одна из новых его привычек. – Надо, чтобы названия были максимально разными.
– О, тут будь спокоен! Он будет называться «в два раза больше боли, в два раза больше любви».
– Ну да, не очень похожи.
Я сказал ему, что «детский психиатр» удачное название, он попал пальцем в небо. Потому что я как раз хотел сфотографировать это странное чувство перед взрослением, как будто снимаешь пленку с мебели – так предстает перед тобой эта жизнь, к которой ты готовился в детстве. И наш альбом будет тем самым психиатром, который познакомит слушателя с этой странной серой тоской, висящей в воздухе.
– Вот именно сегодня, в две тысячи восьмом году, я ощущаю это гудение как никогда, – я пожал плечами, не зная, понятно ли я пересказываю творческий замысел.
Костя кивнул и сказал:
– Ну да, я тебя понимаю. И, кажется, это тренд не на один сезон.
Чтобы отпраздновать начало совместной работы, обвешать новогодними игрушками вход в лабиринт творчества, мы поехали в ТЦ «Мега». Я насмотрелся на Костю и решил, что мне тоже необходимо одеться получше. Раз я теперь начал зарабатывать, нужно прикупить себе модные шмотки.
– Я стар, как Мишель из «Платформы», – говорил я. – Но член мой еще работает. Мне нужна Валери и хорошая вечеринка со старыми добрыми свингерами! Если я буду выглядеть лучше, может быть, кто-нибудь согласится меня пососааааать!
Люди в бесплатном автобусе оборачивались. Но настроение было настолько хорошее, что я не переживал по этому поводу. Мы обошли несколько магазинов, и я купил себе толстовку, очень крутую, темно-синюю, почти черную, с молнией и капюшоном, на спине одним цветом, зеленым, резиновый рисунок – обезьяна, держащая пистолет у виска. Вещи, настолько близкой мне по духу, у меня еще не было. Не терпелось показаться в таком виде Михаилу Енотову: он, доставший меня из окна и давший мне прозвище «обезьяна», единственный, кто оценил бы шутку на все сто процентов.
В воскресенье Марат позвонил и сказал, что не выйдет на работу. У него недавно была операция, паховая грыжа, и теперь шов снова начал болеть. Еще он признался мне, что быстро устает от Жени, от тяжелого ритма работы, но больше всего – от привычки Жени говорить «тихонько» и «маленько», при этом чуть ли не трахая тебя в задницу и заставляя работать по девять с лишним часов в день.