Однако пока продолжалось объединение под знаменем северян прошло два года. Волна революций закончилась, северяне были едины. Но за это время оледенение достигло лазурного берега.
В южном полушарии все было несколько по-другому, если латинская Америка сумела объединиться и без боя сумела обосноваться у экватора, то в Африке царил настоящий хаос войны. «Войны царей» – вот так называют теперь эту бойню. Конечно, попытки объединиться были, и несколько стран сумели создать куцую коалицию. Но на этом все остановилось, Африка с ее царями, императорами и диктаторами восприняла ледниковый период как повод к тому, чтобы вцепиться в горло соседей, видимо они считали, что остаться должен только один.
Фанатичная армия и продажная полиция разных государств истребляли друг друга со страшной силой. А люди, которые уже не одно поколение жили в угнетении, просто боялись что-либо предпринимать.
Более или менее гладко все получилось у жителей Австралии и Новой Зеландии. Они отправились на север, где сумели объединиться с островными странами в государство Океания. Кстати, забегая вперед скажу, что на момент начала финального этапа третьей мировой Океания была единственным государством в классическом понимании этого слова. У них были действующие президент, парламент и прочие атрибуты государственности.
В отличие от Океании, в Европе не осталось государств и государственности как таковой. Конечно, у каждого региона были определенные лидеры, как правило, ими становились люди, стоявшие во главе революций. Но ситуация обстояла так, что люди постоянно находились в движении на юг, и ни о какой централизованной власти речи не шло.
Единственное с чем более или менее справлялось руководство; это некое упорядочивание движения на юг. Люди продолжали движение на юг еще целый год и вскоре жители севера достигли ближнего востока, где им естественно были не рады.
Шестьдесят три года назад вспыхивает последняя локальная война на пороге третьей мировой. Стоит сказать, что это была не единая война с фронтом, а серия локальных конфликтов. В учебниках ее озаглавили как «Религиозные войны».
Чтобы понять, что происходило в то время, надо видимо было жить в то время. Ибо я никак не могу взять в толк, как можно убивать друг друга во имя создателя? Нет, даже не так, я не понимаю, как можно убить человека за то, что он верит в творца как-то иначе, чем я.
Но тогда это был, видимо, достаточный повод, и лидеры стран ближнего востока подписали заочный смертный приговор всем северянам. Их заявление гласило, что все северяне признаются неверными, то есть окончательно объявлялось, что они неправильно понимают Бога и это достаточный повод, чтобы всех их убить.
Дед говорил мне, что к тому времени институт религии на севере практически утратил силу, без подпитки деньгами от политиков все видные религиозные деятели быстро утратили свой пыл и перестали проповедовать. Сам он признавался мне, что всю жизнь был верующим, но скрывал это. Все скрывали это, дед к тому времени окончательно избавился от клейма «солдата юга» и получил звание сержанта. В армии севера к тому моменту под одним флагом собрались люди из разных стран, с севера на юг, от Норвегии до Греции. Все они были разных нравов и разных религий, но у них была одна цель. Поэтому сослуживцам было просто неловко выказывать свою принадлежность к какой-то религии, особенно учитывая бесчеловечное поведение жителей ближнего востока, которые бравировали своей жестокостью во имя божества.
Поэтому религия сохранилась в виде индивидуального признака. Дед знал молитвы, и как он рассказывал, что часто молился перед сном или перед наступлением. Так делали многие, но делали это про себя, чтобы не смущать сослуживцев.
Учебник истории же в свою очередь считает причиной угасания религии на севере разрушение старого порядка, с делением на государства с границами и противопоставленными друг другу правительствами. Ранее в человеческой истории религия использовалась, как повод начать вражду с другим государством или изобличать людей, которые угрожали действующей власти. Поэтому вместе со старыми устоями угасла и религия как социальный инструмент, оставшись только в сердцах людей.
К тому же времени относят первое появление единого языка. Он родился на севере как раз в то время, хотя называть этот регион «севером» сейчас язык не поворачивается. Дед поначалу не был на передовой «Религиозных войн», находясь в резервном полку, он говорил, что язык пришел оттуда, с передовой, откуда-то из окопов тех войн. Тогда он начал встречать в тылу людей из оттянутых в резерв частей, от них-то он и начал набираться новыми словами, которые постепенно входили в его лексикон. Люди из разных стран охотно приняли на вооружение язык, с помощью которого можно быстро и легко общаться в бою.