Рита сорвалась. Рядовой подъем, просто потеряла бдительность и соскользнула ногой с камня, повиснув на веревках. Сама она не пострадала, спасла страховочная система. Но от резкого падения у нее случился выкидыш. В больницу ее доставили почти мгновенно, и ее здоровью абсолютно ничего не угрожало. По крайней мере, физическому здоровью.
Я как сейчас помню, как пришел к ней в больницу, и не смог зайти в палату. Перед глазами стояла картина, как еще утром она кричала на меня, что нынешний альпинизм безопасней, чем пешие прогулки в яблоневом саду. И что если я такой дурак, все время давлю на нее, может нам разойтись, чтобы не трепать друг другу нервы, все равно скоро улетаю.
Я стоял в больничном коридоре напротив двери минут пятнадцать. В голове все время вертелся этот диалог. И я так и не нашел в себе сил зайти в палату. Мне не хватило сил увидеть Риту, взглянуть ей в глаза. Я просто бросил букет ее любимых цветов на пол около палаты и ушел прочь.
Ведь сегодня умер наш малыш. Мы еще даже не знали, кто это, мальчик или девочка. Но уже успели его полюбить. Мы смотрели по энциклопедиям, как он выглядит на определенной неделе, а на холодильнике в коридоре (на кухню он не влезал) висели снимки со сканирования внутренних полостей. Мы полюбили его, а теперь его нет из-за того что Рита не сумела поступиться своими интересами ради чего-то большего. Я теперь думаю, что она могла бросить альпинизм в любой момент, но ей просто нравилось бесить меня. Уверен, она так своеобразно мстила мне за то, что я скоро улечу. Это вполне в ее духе.
Я больше не видел Риту, уже на следующий день мне позвонили из агентства и я принял приглашение на Япет. Собрав вещи я провел все время до старта на космодроме, никому из близких не говоря, откуда будет дан старт. Сначала я жил в служебном помещении, потом я познакомился с Пересом, которому положена была комната на космодроме, поскольку он обязан был работать здесь еще до старта, и поселился у него.
И вот теперь я здесь, лежу в какой-то пещере, медленно умирая. Все новости о Рите я знаю из того что мне рассказывали родители. Она поправилась, и вроде как, даже до сих пор жила в той же квартирке. Она не оставляла попыток связаться со мной, но пока это у нее не очень хорошо получалось. Однако она всегда была настырной, сейчас она настроила моих родителей на то, чтобы они подговорили меня пообщаться с ней. Что она придумает дальше, я не знал. А, хотя ничего, я ведь скоро уйду на покой, значит все, конец.
Вот такая история, можете начать рассказывать мне свои замечательные нравоучения о том, как важно уметь прощать и тому подобное. Мне не интересно. Я простил ее прямо сейчас, лежа на дне этой чертовой пещеры. На самом излете своей жизни я готов сказать, что простил ее, и жалею о том, что не сказал все это ей раньше. А теперь все это надо обратить в несколько самых важных слов:
… « знаешь, не так уж и важно, что я скажу сейчас. Если я скажу что прощаю тебя, то это, во-первых звучит невероятно пафосно, а во-вторых неправда. Но дело в том, что сейчас на дне пещеры совершенно один, я действительно чувствую горечь, и мне больно, причем не столько физически сколько морально. Я сожалею о том времени, что не общался с тобой, сожалею, что оставил тебя. Да, пожалуй, это будет самым честным признанием.
Я не смогу простить тебя, но я абсолютно и бесповоротно не прав в том, что решил оставить тебя в тот момент и отказался преодолеть все это вместе. Я все это время боялся поговорить с тобой, сама память о тебе, как катализатор будоражила воспоминания о той трагедии. Я убежал, бросил тебя и вот за это-то мне и стыдно. Если я выберусь отсюда, я обязательно свяжусь с тобой. Хотя если я выберусь, то первым делом, конечно, сотру все эти видео. Но… надежды маловато.
Знай, здесь в темноте, совершенно один, на пороге скорой смерти я осознал, как мне тебя не хватает. Почувствовал, что жалею о том, что просто выкинул полтора года из нашей жизни. Ведь когда я был уверен, что проживу еще долгие десятилетия, прошедшее время казалось незначительным, а теперь, когда счет пошел на дни и часы я чувствую, как много я упустил из-за своего страха.
Ладно, пора прощаться. Пойми меня, если сможешь. Если ты плачешь, то прекрати. Если нет, то тут все-таки человек умирает, в конце концов!