И вот теперь я, опираясь на трость одной рукой, держал в другой огромную сумку, и сильно шатаясь из стороны держал курс на то чтобы покинуть эту больницу раз и навсегда. И как мне показалось, сегодня вся больница вышла меня проводить. Санитарки и медсестры постарше, провожали меня напутствиями о том, чтобы я не забыл поставить свечку в церкви за свое исцеление. Молодые медсестры заливисто смеялись и упорно пытались отнять у меня тяжелую сумку, хотели прикоснуться к этому моменту. Но я не давался, этот путь я должен сам пройти самостоятельно. Ведь меня выписывают, а значит, я здоров. Врачи больницы при виде меня жали руку и улыбались, ничего не говоря. Для них лучшей похвалой на свете было видеть, как в их больнице безнадежный пациент встал на ноги, точнее на ногу. Все они получали жалкие гроши за свою работу, им не оставалось ничего другого, кроме как находить радость в профессиональных успехах.
Уже подходя к лестнице, я увидел, что в коридор за мной высыпали и те, кто проводил целые дни в палатах вместе с близкими родственниками, ухаживая за теми, кто даже не может поблагодарить их. Люди, за долгое время превратившиеся в призраки под давлением своей нелегкой доли. Они провожали меня взглядом, и я чувствовал в этих уже, почти уже опустевших глазах, всплеск надежды. Многие из них застали момент, когда меня перевели сюда, тогда я считался абсолютно безнадежным. А сейчас они видели как я, своими ногами, тяжело пыхтя, покидаю эту больницу вполне здоровым.
В холле у дверей меня уже ждала Рита. Рядом с ней стоял больше похожий на морскую звезду малыш. Димка, сейчас одетый во много слоев теплой одежды, был копией своей мамы и смотрел на меня с плохо скрываемым страхом. Годовалый малыш боялся меня и все время сторонился, нам с ним еще придется пройти длинный путь, чтобы он начал воспринимать меня как близкого человека или, для начала, хотя бы просто перестал бояться.
Сейчас он, увидев меня, постарался глубже вжаться в капюшон и выглядывал оттуда с опаской. Надеюсь, его детская память не сохранит то время, когда я лежал скрюченным в кровати, бесцельно смотря куда-то перед собой. Надеюсь, в его маленькой головке не отпечатался образ папы, что провел много времени в забытье.
– А ты не меняешься, хоть бы кого-то попросил помочь. – Рита, увидев меня рассмеялась.
– Я сам могу пройти пятьдесят метров и одолеть десять ступенек. – Я лукавил, к этому моменту я уже понял, что на самом деле рановато взялся скакать с сумками по лестницам, и если коридор я прошел с гордо поднятой головой, то на лестнице мне стало туго.
– Такого дурака как ты, только могила и исправит. – Она уперла руки в бока, но видя, что я чуть не кувыркнулся на ступеньках, Рита тут же бросилась ко мне на выручку.
– В этом весь я. – И тут сердце больно кольнуло. Димка чуть дернулся, следуя за мамой в мою сторону, но на полдороги испугался и отвернулся, уставившись в пол.
– Это будет не просто, – Рита без труда поняла мои эмоции. – Но по сравнению с тем, что мы уже преодолели это уже мелочи.
– Вы преодолели, я почти не участвовал. – Улыбнулся я и поцеловал свою жену.
Мы вышли на обшарпанное крыльцо больницы. Мне предстояло преодолеть еще шесть разбитых ступенек, но теперь уже без сумки, потом двадцать метров от крыльца до машины и через час я, наконец, буду дома. Тот, кто долго был вне дома, знает это чувство, которое испытываешь по приезду. Особенно сильно схватывает дыхание, когда на глаза попадаются первые знакомые предметы, на которые обычно и не обращаешь внимания. Старое дерево на въезде во двор, покореженный временем почтовый ящик для отправлений недалеко от дома, который уже очень давно не обслуживался и весь заржавел. Все это наполняло душу теплом, такие мелочи всегда согревают.
Я предвкушал возвращение домой, вспоминал дорогу туда и тихо насвистывал незамысловатую мелодию. А вокруг меня, на солнце искрился выпавший накануне чистый снег. В воздухе стоял легкий морозец, а природа исполняла свою легкую мелодию, какая бывает в дни после бури, когда все просыпается, убедившись, что беда миновала. Замечательный день чтобы вернуться домой, мне хотелось буквально кричать от радости.
Помню, как месяц назад меня впервые выпустили на прогулку. Я был на костылях, Рита поддерживала меня. Мне стоило большого труда спуститься по ступенькам, но когда я сделал от них первый шаг и снег хрустнул у меня под ногами, то слезы счастья сами по себе потекли из глаз. Тогда, сделав первый шаг, я обернулся на Риту, чтобы поделиться радостью и очень удивился, что она стояла вся зареванная, будто я погиб а не сделал первый шаг.