На меня наскочили сзади. Не разобравшись, я двинул локтем назад, но руку мне тут же заломили.
— Успокоились, шавки! Тихо! — Здоровенный, как шкаф, орк скрутил меня в бараний рог.
Его побратим с резиновой дубиной был готов наподдать и троице бунтовщиков, несмотря на их протесты. Напавшему на меня первым здоровяку тут же прилетело дубиной прямо в зубы — видимо, на передовой они ему не очень пригодятся.
— Еще буйные будут? Кому тут неймется? Тебе? Может быть тебе, острорылый сморчок?
Иных смельчаков не нашлось.
Мне дали воды.
Алюминиевая, казенная, словно вернувшаяся из тюрьмы кружка. Не знаю, как буду из нее пить. Два орка притащили меня в отдельный кабинет, сказав, что таким, как я, не место с нормальными людьми. Защелкнули на запястьях наручники.
Я сверкал взглядом на вошедшую в комнату женщину. Форма была ей к лицу: подчеркивала грудь, красиво облегала фигуру. Черная фуражка шикарно смотрелась на белых волосах. Настоящая арийка.
На поясе, в кобуре, ждал своего часа пистолет. Нутром чуял, что знаю, какой он марки.
На руках у нее механические, дышащие паром перчатки, такие разве что в фантастическом кино увидеть можно.
Я глянул на верхний лист бумаги, лежавший поверх розовой прозрачной папки, тут же понял, что это мое личное дело.
Кратенькое, маленькое, непримечательное.
— Потапов, значит. — Она улыбнулась мне, сев напротив и закинув ногу на ногу. — Что ж, товарищ Потапов. Вижу, что вы чрезвычайно талантливый молодой человек.
— Да? И в чем же?
— В поиске приключений на свою тощую задницу.
Она игриво подмигнула, словно на что-то намекая. От нее разило уверенностью и насмешкой. А еще силой. Вздумай я вскочить, перевернуть стол, замахнуться на нее — это станет последней ошибкой, которую совершу в своей новой жизни.
— Сильный, красивый, вот только чуточку несдержанный. Не пади твой род на самое социальное дно, из тебя вышел бы отличный аристократ.
— Много знаете про мой род?
Она встала, подошла ко мне. Коснулась ладонью моего лица, заставила посмотреть ей прямо в глаза.
— Может быть, Потапов. Может, много, а может, и совсем ничего. Ты знаешь, почему оказался в этой комнате?
Отрицать было глупо, и я кивнул.
— Не стану спрашивать, кто первым затеял драку, но ты в одиночку раскатал троих. Я просмотрела твое личное дело. Ружемант, средний по всем характеристикам. Ты был довольно дерзок, пару раз попался на воровстве в местных магазинах. Перебивался случайными заработками, в основном проигрывал былое состояние родителей. Пустой банковский счет, проблемы.
— И что вы хотите этим сказать?
Она выдохнула, словно ожидала от меня услышать что угодно, только не этот вопрос.
— Замухрышка. Серость. Сплошная головная боль для общества и города. Удивляюсь, как твоя служка не решилась сбежать от тебя. Эта кошкодевочка, как там ее… Даже у зверолюдов должно быть хоть какое-то достоинство. Многие бы на ее месте ушли, не желая перенимать на себя статус хозяина. Как думаешь, она сейчас жалеет о своем выборе? Ведь ничем другим твои приключения закончиться попросту не могли…
Мне было совершенно нечего ответить на этот выпад. Ее руки переместились мне на плечи, но я чуял, что легкий расслабляющий массаж в мгновение ока может обратиться в перелом ключицы.
— Лишился дара речи? Как это мило! Можешь звать меня товарищем Бейкой, я не обижусь. Это не моя фамилия и даже не имя, но какая разница?
Коготь перчатки вдруг лег на цепь наручников и перекусил ее, словно нитку.
— Здесь же карцер. Вы ведь пришли сюда не для того, чтобы виться вокруг меня, словно змея?
— Словно змея? Какое… смелое сравнение, товарищ Потапов. На первый раз я прощу вам вашу дерзость. Но вы правы, я здесь не для того, чтобы мило болтать о прошлом. Ты не зачинщик драки, но вышел из нее победителем. Жизнь крайне несправедлива к сильным людям, скорее всего, тебя запишут в виновные. Запись, конечно, тщательно отсмотрят, но какой вывод сделают командиры? Что ты легко прибегаешь к насилию. Добавим указанную в бумагах крайнюю неблагонадежность и получим неспособного выполнять приказы бойца. Кто захочет брать такого к себе? А ведь если в течение трех дней на тебя так никто и не обратит внимание, то… пуф. Стенка.
Я прищурился. Мне вспомнилось, что сказал здоровяк. Второй день для него был практически приговором. Вот тебе дальше расстрела не ушлют.