Однажды мы все сидели в холле и слушали музыку. Вдруг появляется «дедушка» с очками на лбу и, держа какой-то список в руках, добродушным голосом, но вполне серьезно произносит:
– Вечно этот… Колпаков уплачивает партийные взносы последним и требует особого приглашения. Все сидящие взорвались громким хохотом. Он не понял, почему ребята смеются. И тогда один из слушателей сказал:
– «Дедушка», ведь Колпаков-то – это вы! Он схватился рукой за макушку и, сконфуженный, выбежал из холла…
Может показаться странным, но Коняев успешно работал в разведке. В конце 60-х он ушел в отставку и вскоре умер от рака.
В нашем маленьком коллективе процесс обучения, самостоятельная подготовка и воспитательная работа протекали в спокойной деловой обстановке, без суеты, без ненужных формальных собраний и заседаний.
В школе я все свободное время уделял учебе, особенно спецдисциплинам, английскому языку, литературе, истории и культуре Англии и США.
Из десяти слушателей, окончивших школу, в разведку взяли шестерых. Меня зачислили в американское отделение.
В 1940 г. закордонную разведку вел Пятый (иностранный) отдел, в котором имелись следующие немногочисленные региональные и функциональные отделения:
– три европейских;
– американское;
– дальневосточное;
– ближневосточное;
– информационно-аналитическое;
– оперативно-техническое;
– кадровое;
– финансовое;
– хозяйственное.
Всего в центральном аппарате разведки, включая секретарей и машинисток, работало не более ста двадцати человек. Начальником моего отделения был Федор Алексеевич Будков, спокойный человек лет сорока пяти, говоривший тихо, почти шепотом. Все отделение, кроме кабинета начальника, занимало одну комнату, где размещалось шесть-семь человек.
Не успел я как следует включиться в оперативную работу, как Будков привел меня к заместителю начальника разведки Максиму Борисовичу Прудникову. (С первых дней войны М. Б. Прудников добровольцем ушел в действующую армию. – Прим. авт. ) После непродолжительной беседы он сказал:
– С кадрами, подходящими для укрепления резидентуры в США, у нас не густо. И вот мы решили направить вас в Нью-Йорк, хотя и понимаем, что вы еще недостаточно подготовлены для выполнения всех задач. Однако надеемся, что на месте, приложив максимум усилий, вы быстро войдете в курс дела, активизируете английский язык, изучите обстановку и включитесь в разведывательную работу.
В конце беседы Прудников упомянул, что на меня возлагается задача по установлению радиосвязи из Нью-Йорка с Москвой.
Тем временем я продолжал изучать оперативную обстановку в Нью-Йорке и в США в целом, занимался переводом на русский язык агентурных сообщений, печатал их на машинке. Всю эту работу выполнял под наблюдением и руководством только что возвратившегося из Соединенных Штатов нелегала Исхака Абдулловича Ахмерова. Татарин по национальности, он по-английски говорил лучше, чем по-русски, ибо, находясь в США в течение многих лет на нелегальном положении да еще имея жену англичанку, отвык от русской речи. Стройный брюнет лет сорока, с красивым восточным лицом, немного вздернутым носом и искрящимися подвижными глазами, он отличался приветливостью в отношениях с людьми и элегантностью в одежде.
Ахмерова я называл «ходячей энциклопедией». Он отвечал как на русском, так и на английском языке на любые мои вопросы, связанные с США. Все годы работы в разведке я с благодарностью вспоминал Ахмерова, который по-отечески заботливо готовил меня к разведывательной работе в Нью-Йорке…
Вторую половину рабочего дня я посвящал подготовке к организации двусторонней радиосвязи между Москвой и Нью-Йорком. Конечно, этот канал обеспечивали несколько подразделений Иностранного отдела. Передающий радиоцентр готовил аппаратуру и антенны, чтобы посылать мощные сигналы на США. Приемному центру предстояло принимать слабые сигналы моего маломощного передатчика из Нью-Йорка. Конструкторы и радиотехники создавали для меня специальный аппарат. Всю эту работу, включая также фотодело и изготовление документов, вело оперативно-техническое отделение, во главе которого стоял Алексей Алексеевич Максимов. (В первые дни войны ушел на фронт. Погиб в боях под Москвой. Посмертно награжден. – Прим. авт. )
Для меня была организована практика в радиобюро, откуда передавались и где принимались телеграммы из радиоточек, расположенных в некоторых странах Европы и Азии. Здесь работали подлинные радисты-асы. Вначале они проводили со мной тренировочные занятия по двусторонней связи, а затем стали разрешать «боевые» сеансы радиосвязи с корреспондентами, которые находились в соседних с СССР странах и чьи сигналы хорошо прослушивались. Я устанавливал с ними связь, принимал от них телеграммы и передавал им шифровки Центра. Постепенно мне стали доверять более сложные радиосеансы.