Но, бывало, и вред приносила вода. Когда особенно снежная была зима, то весной сильно разливался Донец, и затапливал близлежащие дома и даже целые улицы. Так почти каждую весну случалось в Осиновке (это окраина Чугуева, растянувшаяся в низине под холмом). Хоть и было до реки с полкилометра, а доставало и сюда. Тогда люди хватали детей, вещи, какие успевали, и вылезали на крыши своих домов, чтоб переждать стихию. У жителей крайних улиц даже были заблаговременно собраны узелки с необходимыми вещами на случай сильного разлива Донца.
Здесь, в Осиновке, на южной окраине Чугуева, жили семьи Пахоменко и Суботиных, о которых пойдёт дальше речь. Именно отсюда берёт своё начало эта история.
Шло лето 1916 года. По Земле прокатилась волна Первой мировой войны. В России свергнут империалистический строй. Нет больше великой Российской империи. Достигнуты «великие цели», но жить не стало легче. В умах гениев и бунтарей зарождается идея и план Октябрьской революции – за новый режим, за свержение власти буржуазии, за новую форму правления и собственности – за власть советов и коллективную собственность. Сколько жизней уже полегло на полях войны, сколько их ещё унесут революции и войны. Но это всё только будет, потом. А пока наступило временное затишье, смутное, но относительно спокойное время. Люди похоронили и оплакали своих близких, погибших на войне, и продолжали жить – работать, любить, радоваться, рожать детей – и всё это во имя мира, в память о погибших братьях и сёстрах, отцах и сыновьях.
В Осиновке, в семью Павла и Пелагеи Пахоменко не вернулись с войны двое сыновей – Митя погиб, Фёдор пропал без вести. Вернулся только Николай, самый старший из всех. Тяжесть скорби и груз неведения нависли над домом Павла и Пелагеи. Мать не могла смириться с гибелью младшего, и даже не знала, жив ли её средний сын. Она не могла ни оплакать его, ни похоронить. Это было ужасно мучительно – жить пустой надеждой и вздрагивать каждый раз, когда в голосах младших детей слышались нотки Фединого голоса; вскакивать и бежать вслед за незнакомцем, проходящим мимо, только потому, что его черты показались матери знакомыми – похожий разворот плеч или походка, – и понимать, что ошиблась, обозналась. Где он сейчас? Жив ли, мёртв? Если жив, то почему не возвращается домой, не подаст весточки? Может, ему сейчас плохо и нужна помощь, а рядом нет ни одной близкой, родной души. А если мёртв, то где он похоронен? И похоронен ли? Может быть, вороньё истерзало его мёртвое тело? Но нет, нет, Поля не хотела допускать эти ужасные мысли. Она хотела верить, что её Феденька вот-вот сейчас откроет дверь и войдёт в дом.
Но уходили дни и месяцы, а с ними уходила и надежда.
2.
С тех пор прошло почти два года. Уже самому младшему Васеньке весной исполнился год. Жизнь вернулась в свою прежнюю колею.
В разгаре были летние полевые работы. После жаркого трудового дня парни и девушки наряжались и шли к Донцу на гулянье – праздник Ивана Купала. Сегодня будут песни и пляски вокруг костров, а девушки сплетут венки из трав и цветов и пустят их по реке – погадать на замужество.
Старшая дочь Павла Пахоменко, красавица Лиза тоже собиралась на гулянье. Ей скоро исполнится восемнадцать лет, пора уже о замужестве думать, жениха присматривать. Но сердце Лизы оставалось свободным. Не было среди знакомых односельчан того одного, кто мог бы нарушить её душевный покой, тронуть её сердце любовью. Может быть, сегодня придёт кто-нибудь из соседнего села, из Малиновки или Покровки – она увидит его и готова будет пойти за ним?
В глубокой задумчивости Лиза стояла перед зеркалом и расчёсывала волосы. Чёрные как смоль водопады густых волос струились вдоль молодого стройного тела почти до колен. Лиза разделила их на прямой пробор, заплела в две толстые косы и уложила венком на затылке. Голова гордо откинулась назад под тяжестью причёски, и в свете закатного солнца блеснули голубые глаза под чёрными бровями. Лиза улыбнулась своему отражению.
Послышался скрип открываемой двери, и в дом вбежала Нюра Суботина, Лизина подруга.
– Здравствуйте, тётя Поля, – поздоровалась она. – Лиза, идём скорее, уже все пошли к реке.
– А я уже готова, – ответила Лиза, и обратилась к матери: – Мама, Васеньку я покормила, с ним побудут младшие сёстры. А вы отдыхайте.
В дом вошёл Павел и с любовью посмотрел на Лизу. Она была его любимицей. Из десяти детей он выделял именно её, красавицу Лизу – она была очень похожа на мать, – и только при виде её, Лизы, суровое лицо Павла Пахоменко смягчалось.